Хорошо, что рядом всегда и неизменно пребывал мой добрый ангел — княгинюшка моя ненаглядная. Женщины, как известно, много упорнее мужчин в делах брачных, их конфетами не корми, дай кого-нибудь обженить. И проявляют они при этом изворотливость, достойную их змеиного рода. На принципы же, отягощающие мужскую совесть, не обращают никакого внимания по причине их и ее отсутствия.

Княгинюшка, как истинная женщина, недолго думая, вы-

дала спасительную идею: надо свести Димитрия с Ксенией. Я было возмутился: нарушение-де это обычаев. Но княгинюш-ка ответила мне по-женски, не соизволив расслышать мои возражения. Я с другой стороны приступил: ладно, сойдутся, смилуются, а дальше-то как? «Димитрий придумает, как все устроить!» — уверенно ответствовала княгинюшка. С этим трудно было не согласиться. Димитрий умен и хитер, да и любовный жар весьма способствует отысканию всяческих лазеек для соединения с объектом вожделения. В конце концов он может просто по-царски посохом об пол стукнуть, и бояре простят ему очередное нарушение обычаев.

Легко сказать: свести! Никогда я этим не занимался и даже книжным знанием не обладал, за исключением нескольких эпизодов из библейских сказаний. Но княгинюшка и тут пришла на помощь. В каждой женщине сидит сводня, даже и в княгинях высокородных, разве что княгини могут позволить себе заниматься этим делом совершенно бескорыстно, по зову сердца и для поддержания навыка. Так что отдал я дело в ловкие княгинюшкины руки, сам же удовольствовался ролью подручного или, лучше сказать, подмастерья. С радостью повинуясь указаниям четким, я первым делом вернул Ксению в нашу часть дворца. После воцарения Димитрия ей отдельный терем был выделен со всеми необходимыми слугами и охраной, но я твердо сказал: негоже царевне пребывать в доме чужом за запором крепким! От нас Ксения тоже, конечно, никуда не выходила, но у нас она была окружена заботой и любовью искренней, которые никак не были связаны с планами нашими, а шли от самых наших с княгинюшкой сердец.

Оставалось Димитрия к нам заманить. Ох и тяжела же наша царская доля! Ничего нельзя сделать просто, как у других людей, на все своя церемония есть, даже, извините, на отравление нужды. Не мог же я просто пригласить Димитрия заглянуть ко мне, когда у него выдастся свободный вечерок, посидеть, поговорить по-родственному под чарку с вином. Но княгинюшка что-то придумала. Однажды поздним вечером, когда я сидел и читал Священное Писание на сон грядущий, в комнату мою неожиданно, естественно, без доклада вошел Димитрий и спросил обеспокоенно: «Что случилось, князь светлый?»

И тут из другой двери появилась княгинюшка с Ксенией и началось: «Ах, какая приятная неожиданность! Извините, мы одеты по-домашнему! А вы не знакомы? Позвольте, я вас познакомлю! Не стесняйся, дорогая!» — обычные женские подкаты. Димитрий, как увидел Ксению, сразу забыл, зачем пришел, оно и хорошо, а то я все никак не мог подобрать ответ.

А дальше дело само покатилось. Как? Честно говоря, не знаю. Княгинюшка все порывалась рассказать, но я ее каждый раз останавливал и на всякий случай — вдруг не послушается — затыкал уши. Ведь если бы я узнал, что у меня в доме происходят какие-то любовные игры между молодыми людьми, то я, как поборник древних обычаев и блюститель благочинного поведения, должен был бы немедленно пресечь это безобразие, а пока никаких слов сказано не было, я мог с чистой совестью делать вид, что ничего не замечаю.

Нет, я, конечно, замечал. Раныне-то я ходил к Димитрию и далеко не всегда и не сразу был к нему допускаем. Теперь же он, улучив свободный час, сам ко мне заходил с каким-нибудь вопросом государственным и, выслушав внимательно мой совет, находил отдохновение в беседе с Ксенией. И девица являла все признаки влюбленности: краснела сквозь румяна, вздыхала до угрожающего треска швов на платье, то веселилась и резвилась, как козочка, то вдруг заливалась слезами.

Не один я, как оказалось, замечал. Всем хорош дворец царский, вот только ничего невозможно в нем в тайне сохранить. Слухи о тайных свиданиях Димитрия с Ксенией дошли до бояр, это, пожалуй, было неплохо, кое-кто из них уже делал мне одобрительные знаки, и мне стоило больших усилий показывать в ответ свое непонимание, круглить честностью глаза и недоуменно пожимать плечами. Гораздо хуже, что об этом прознала Марфа. Она лютой ненавистью, крепко настоявшейся за годы иноческой жизни, ненавидела царя Симеона, царя Федора и все их семейство. Ненависть слепа в еще большей степени, чем любовь, но в отличие от любви никогда не иссякает, скорее, как вино, становится с годами гуще и крепче. И смерть объекта не прекращает ненависти, даже глумление над останками Бориса, Марии и юного Федора не смогло утолить ее, теперь она вся сконцентрировалась на молодой и ни в

чем не повинной девушке. Марфа стала стеной на пути этого брака, чего я, признаюсь, с самого начала опасался. Уж как она корила сына, как настойчиво напоминала ему, сколько они с ним и вся родня их претерпели от деда, отца и брата Ксении, пеняла, как быстро Дцмитрий все это забыл, а в конце, распалившись сверх меры, договорилась до того, что отречется от Димитрия, если он не прекратит немедленно свиданий с Ксенией. «Ты мне не сын!» — будто бы воскликнула она, и эта искра, перелетев через стену Вознесенского монастыря, упала на поле народное и долго там тлела, пока злодейские уста не раздули ее в короткий, но смертоносный пожар. Другие, а быть может, и те же злокозненные уста донесли весть об увлечении царя Русского до далекого Самбора, и оттуда обратно в Москву полетели слова гнева и укоризны. Перед этим дружным натиском с двух сторон Димитрий не устоял и отступился.

Может, жидковат был Димитрий, если от любви своей отказался? Нет, государь истинный не может руководствоваться в своих деяниях таким несущественным мотивом, как любовь к женщине. А относительно силы добавлю, что это бабушка надвое сказала, что легче: отстаивать свою любовь в борьбе ,со всем миром или отказаться от нее ради этого самого мира. Тем более что всем ведомо: первые умирают счастливыми и молодыми, а вторые влачат свои долгие дни в горести.

А быть может, и не было там со стороны Димитрия никакой любви? Я об этом как-то не задумывался. Истинная любовь — она ведь в браке рождается. А браки заключаются на Небесах. Знать, этот брак был неугоден Господу. Вот и весь сказ! И не будем больше об этом!

Глава 4

Царская невеста

[1605-1606 гг.]

Димитрий больше к нам не являлся, Ксения плакала дни напролет, княгинюшка ее утешала, я же скорбел в одиночестве, никуда не выезжая. Недели через две Димитрий призвал меня к себе. Встретил любезно, поинтересовался моим здоровьем, здоровьем княгини Иулиании и всех домашних.

— Все здоровы, благодарение Господу! — ответил я с достоинством.