Были случаи, когда «партизанские» и «карательные» отряды создавлись самочинно с целью сведения личных счетов.

14 (27) июня 1918 года Верхне-Донской окружной атаман Алферов жаловался Донецкому окружному атаману Краснянскому на то, что из Каменской в Краснокутскую и Боковскую пришел некий «карательный отряд»: «Имею сведения, что некоторые лица, опираясь на отряды, потеряли чувство меры»783.4(17) июля Краснянский телеграфировал Алферову: «Появляющиеся в районе вашего округа с целью ареста жителей партизанские отряды — самочинные и подлежат задержанию и аресту»784.

'I

ll

В целом у жителей к таким отрядам было отрицательное отношение. Известный калмыцкий деятель Абуша Алексеев участвовал в формировании калмыцкого полка, «имея ввиду этим избавить калмыков, рассеянных по разным частям, от роли исполнителей всяких карательных мероприятий, что должно было повести к озлоблению мужиков по отношению к калмыкам просто на национальной почве»785 .

Отрицательное отношение к карательным отрядам прослеживается и у казачьей интеллигенции: «Эти отряды не думали, не жалели, не судили и не миловали. Они делали только единственное — карали... Эти “карательные отряды” (придуманные каким-то умником) немало казаков поделали “красными”786. То есть, боясь их, многие казаки бежали к красным.

Ж) ФОРМА ОДЕЖДЫ, НАГРАДЫ, ЗНАМЕНА

I

I

Гражданская война всегда отличается своеобразием в области военной формы. Гардемарины, бежавшие на Дон и получившие в Новочеркасском казачьем училище кавалерийские шинели, выглядели так: «брюки навыпуск, кавалерийская шинель и морская фуражка с ленточками»787.

I

I

I

I

Любая народная армия сталкивается с проблемой единой униформы. Роман Гуль так описывал казаков-стариков, поднявшихся против большевиков в начале февраля 1918 года: «Кто в чем, бородатые, на разномастных конях, с разнообразным оружием, казаки напоминали войска Ермака, Разина, Булавина». Но на Дону, как и в других казачьих областях, этот вопрос был легко разрешим. Еще в середине XIX века Донской Атаман М.Г. Хомутов (первый неказак, занявший этот пост) отдал приказ по Войску, чтобы казаки и будучи не на военной службе носили военную форму. Хомутов мотивировал это тем, что предки

г

наши не знали иных украшений, «кроме воинских доспехов». А кроме того, надо помнить, что Войско в тот период подчинялось Департаменту военных поселений.

. С того времени военная форма стала повседневной одеждой донцов и на службе, и дома, в будни, и в праздники, и превратилась в своего рода национальный костюм, который менялся по мере того, как менялась военная форма русской армии.

К началу описываемых событий «молодежь» — участники Первой мировой войны — естественно, имела форменную одежду казачьих войск. Это были гимнастерки из «материала зеленовато-серого цвета», такого же защитного цвета фуражки с ремешком на твердом каркасе, серо-синие шаровары с лампасами, сапоги. Зимой носилась шинель и папаха черного меха с красным верхом. С. Мамонтов описывал донцов так: «Донцы одеты в фуражку, гимнастерку, синие шаровары с широким красным лампасом... Шпор казаки не носят, а нагайку. Она надевается на кисть правой руки или накидывается на высокую переднюю луку седла»7*8.

Также одевались офицеры. Кубанский полковник Ф. Елисеев так описал увиденного им весной 1920 года донского сотника: «Одет он был в темно-синие бриджи с красными лампасами, в фуражке, в гимнастерке, поверх которой была добротная меховая тужурка. На нем хорошего качества боксовые сапоги»789.

«Старики» донашивали мундиры старых образцов (до реформы 1907—1909 годов). Образцы эти отличались и покроем и цветом, но определенное однообразие все же прослеживалось. Тот же Роман Гуль описывал увиденных им весной 1918 года на станции Лежанка первых восставших казаков: «В синих полуподдев-ках, шаровары с красными лампасами, фуражки лихо сбиты набекрень, из-под них торчат громадные вихры волос». «Синяя полуподдевка» — это старая форма. И дальше, в станице Егор-лыкской, Гуль увидел казаков в одежде таких же цветов: «Попадаются пешие вооруженные казаки, в синих кафтанах, в шароварах с лампасами. Едут верховые на рыжих лошадях...».

Чтобы носимая казаками одежда стала настоящей военной формой (хотя бы старого образца), достаточно было прикрепить к ней погоны (что и было приказано Кругом Спасения Дона), а к головным уборам — кокарды.

Если кто и не имел военной формы на начальной стадии восстания, так это командный состав восставших. Сказывались широко распространенные и сохранившиеся до мая 1918 года антиофицерские настроения, поэтому даже приглашенные, «призванные» казаками вожди не рисковали носить офицерские шинели. Прибывшие в Новочеркасск «дроздовцы» такими увидели вождей восставших казаков: «...в пустой и холодной комнате увидели сидящего на единственном стуле за столом человека в штатском пальто — походного атамана Войска Донского — генерала Попова»790. Руководивший боем генерал Денисов был «в черном пальто с белой повязкой на рукаве»791 .

Первый приказ об упорядочении военной формы исходил отпоходного атамана П.Х. Попова 13 (26)апреля 1918 года: «Во время пребывания в войсках Южной группы, походный атаман обратил внимание, что не только казаки, но и большинство офицеров не только не носят погон, но не имеют и военной формы, и поэтому их не всегда можно отличить от красногвардейцев. Во избежание “недоразумений” во время боевых действий, генерал Попов отдал приказ всем имеющим форму носить погоны, а кто ее не имел — нашить на головные уборы белые полосы, которые должны были их отличать от красных. Этот отличительный знак сохранился в Донской армии всю Гражданскую войну»792. Иногда белые ленты на фуражках содержали какую-либо надпись. Так, пешие части отряда генерала Гу-селыцикова имели надпись «Смерть красным»793.

Очевидцы так описывали казачьи полки, вступавшие 17 (30) июля в слободу Михайловка: «На фуражках, рукавах белые знаки», «...казачьи полки с белыми знаками жизни на рукавах...»794. «Знак жизни» — «V» — «Vita».

Можно утверждать, что после соответствующих решений Круга Спасения Дона восставшие казаки «мобилизованной» армии были одеты либо в обычную форму времен Первой мировой войны, либо в форму «мирного времени», если можно так выразиться — времен Русско-японской войны. А.Н. Толстой в романе «Хлеб» так описал восставших «стариков»: «Десять бородатых казаков, с лампасами на штанах, с погонами на узких черных мундирах, проскакали вслед, высоко стоя в седлах, неуклюже и тяжело махая шашками».