— Ваше высокоблагородие! Вас командир полка немедленно требует в полковую канцелярию, — докладывает задумавшемуся есаулу сотенный вахмистр.

— Зачем?

— Не могу знать. Но, кажется, сотня куда-то спешно выступает, так передавали по телефону из полковой канцелярии.

<^as_ьвъ

Этого еще недоставало. Вот тебе и отдых!.. И есаул, нахмурившись, отправляется в канцелярию... Там он от командира полка узнает, что его сотня действительно назначена к выступлению в Персию, куда и должна спешно отправиться.

— Сколько у вас, есаул, налицо людей в сотне? — спросил командир полка.

Есаул подумал и ответил:

— 56 человек, господин полковник.

— Маловато. Надо довести сотню, как требует окружный штаб, до ста шашек и завтра же выступить. Готовьтесь. Предписание и денежный аванс на дорогу получите своевременно.

Есаул и обрадовался предстоящей командировке, и в то же время и загоревал. Да оно и понятно почему: 44 человека добавят к нему в сотню чужих, неведомых людей, а ведь командировка-то дальняя, ответственная; как бы не пришлось потом краснеть за них. Ведь всякий знает, что в таких случаях каждый сотенный командир старается спихнуть все, что похуже, придерживаясь пословицы: «На тебе, Боже, что нам негоже».

Но раздумывать было некогда, и работа по сформированию сотни и сборам в далекий поход закипела вовсю.

К утру следующего дня все было готово: сотня сформирована, кони подкованы, сухари отвешены, патроны отсчитаны. А в 4 часа дня эта 2-я по номеру сотня Гребенцов в составе 5 обер-офицеров, 100 строевых нижних чинов и 2 фельдшеров, медицинского и ветеринарного, грузилась уже в вагоны на станции «Грозный».

Отход воинского поезда был назначен по расписанию в 9 часов вечера. К этому времени собрались на вокзал проводить выступающую сотню командир полка и все наличные офицеры с дамами. Жена командира сотни горевала о предстоящей разлуке с мужем; но ее утешали и успокаивали окружающие, говоря: «Бог не без милости, казак не без счастья, не беспокойтесь, Мария Ивановна, ваш Никита Романович скоро, наверно, вернется, да еще, пожалуй, и с наградой!»

Сам же есаул, выпивая последний «посошок», пожелал не скорого возвращения сотни, а, наоборот, командирования в Персию и остальных сотен, говоря: «А мы будем как бы авангардом вам», что вскорости на самом деле и сбылось.

Выступившая сотня, по данному ей маршруту, должна была следовать в Персию, в город Решт, в подкрепление уже находившейся там в распоряжении гилянского консула сотни 1-го Лабинского полка Кубанского казачьего Войска.

sjs 5-г HS

Проводивши 2-ю сотню, Гребенцы через недельку успокоились и забыли про Персию. Но не прошло двух недель, как туда же была спешно командирована еще 1 сотня — 3-я по номеру. Ее уже пришлось от-I править, по недостаче людей, без укомплектования, отправив всего лишь

* 62 человека строевых и 4 нестроевых. Но офицерский состав все же, как | и во 2-й сотне, был усилен до 5 офицеров. С этой сотней был также

командирован и младший полковой врач, лекарь С-в.

Но этим дело не кончилось. Ровно через две недели снова от Гре-бенцов понадобилось подкрепление, так как уже назрел вопрос о командировании в Персию целого отряда в составе: 2 пехотных полков, 2 стрелковых, 1 казачьего, дивизиона артиллерии и роты сапер. А потому 7-го ноября выступили в Персию, в состав Казвинского отряда

5-я сотня, учебная и пулеметная команды, а на другой день: 1-я сотня, трубаческая команда и штаб Гребенского полка.

С этими двумя эшелонами выступили в поход: 3 штаб-офицера,

* 16 обер-офицеров, старший полковой врач, 2 классных чиновника и 267 человек нижних чинов. Последний эшелон выступил из Грозного в 9 часов вечера 8-го ноября. 10-го рано утром прибыл по железной дороге на станцию Баку и, выгрузившись тотчас же, передвинулся на пристань общества «Кавказ и Меркурий», где с 11 часов утра началась погрузка эшелона на пароход «Казбек». К 7 часам вечера погрузка закончилась и пароход отошел на рейд, где и остановился на якорь до утра следующего дня.

Пароход «Казбек», как грузовой транспорт, и по своим размерам, и по отсутствию кают был очень неудобен и тесен. Офицеры разместились в общей кают-кампании, в ней же и обедали в две очереди, так как все сразу не могли поместиться за столом, в ней же и спали — кто на диванах, кто на столе, а некоторые и просто на полу. Командиру полка все же была отведена небольшая свободная каморка-каюта 2-го помощника капитана.

11-го числа в 6 с половиной часов утра «Казбек» отошел в порт Энзели. Погода была тихая; день ясный, солнечный. Все, по-видимому, предвещало хороший рейс. Разговорам, толкам и предположениям не было конца. Все интересовались: что да как? Неужели военный поход? — думалось Гребенцам. Оживление было полное. Музыка и песни, чередуясь, оглашали бесконечную морскую даль спокойного на этот раз Каспия. Начало похода, казалось, так хорошо, благополучно и сулило дальнейший успех.

П.Н. СТРЕЛЯНОВ (КАЛАБУХОВ) oSsi,_ьа,

Но не прошло и несколько часов, как случилась крайне неприятная история, чуть не стоившая жизни двум Гребенцам. По небрежности матросов, закрывавших трюмовой люк особыми тяжелыми люковица-ми, одна из них была случайно уронена ими, причем находившиеся в трюме дневальные по коновязи казаки 1-й сотни Яковлев и Уланкин были сильно ушиблены.

К счастью, люковица ударилась сначала об угол дощатого стойла, а затем уже, падая вкось, задела по голове обоих дневальных, а также ушибла и лошадь командира сотни. Яковлев и Уланкин замертво были вынесены на палубу, и здесь им немедленно была подана первоначальная медицинская помощь. Яковлев оказался сильно ушибленным в область левого лобного бугра и со сбитой скулой, а Уланкин получил ушиб в теменную область и в подбородок — нижняя губа оказалась рассеченной.