По окончании курса большинство поступало в бригаду со званием векиль-чепа — младшего унтер-офицера и выслуживало себе офицерские эполеты. Окончившие кадетский корпус принимались на службу в первом офицерском чине наиба сейюма — прапорщика.

Персидские офицеры, окончившие кадетские корпуса и военные училища в России, поступали на службу в чине султана — капитана, ротмистра.

Хор бригадной музыки под управлением капельмейстера в чине генерал-лейтенанта имел прекрасный состав трубачей, оркестр балалаечников и несколько вполне порядочных солистов. Они играли в иностранных миссиях и при всех торжественных случаях. В составе оркестра были офицеры, чьи полковничьи погоны не мешали одному музыканту исполнять партию корнета, а другому баса...

Бригада располагалась в большом квартале в центре Тегерана с огромным учебным плацем («мэйдан-э-мэшю»), огороженным высокой каменной стеной, в трехэтажной казарме, построенной по всем правилам европейской техники. В бригадные владения входили также образцовый лазарет, конюшни, тир, амбары, магазины главного артиллерийского управления и большой летний лагерь, находившийся в полуфарсахе (полупереходе) от городских ворот между Тегераном и резиденциями шаха.

Казачья Его Величества Шаха бригада, благодаря своей дисциплине и военной подготовке, играла в Персии роль единственной опоры законной власти. На нее возлагалась личная охрана шаха и наблюдение за общественной безопасностью в Тегеране. Караулы при консульствах и миссиях по всей Персии, при министерствах, арсеналах, всех отделениях русского и английского банков выставлялись также исключительно Казачьей бригадой. Небольшие отряды казаков стояли по всем центрам провинций, поддерживая порядок в Тавризе, Реште, Мешхеде, Исфагане, Ширазе, Бендер-Бушире и других городах.

С 1897 года казаки Персидской бригады выполняли охранную службу на постах линии в Восточном Хоросане. Правда, на основа-

^

нии своих наблюдений один из российских военных агентов сомневался в практической пользе назначения персидских казаков на линейные посты в провинции. Казаки Его Величества Шаха бригады, полагал он, несмотря на военную выправку и дисциплину, приобретенные ими благодаря трудам русских офицеров в Тегеране, «по своим взглядам и личным воззрениям остаются персиянами. А идеал каждого персиянина, какого бы класса общества он ни был, — это иметь положенное ему по слркбе содержание и разными правдами и неправдами построенный доход, так называемый «мудахель». Таким образом, считал он, «назначенные на линию наблюдения персидские казаки будут заботиться лишь о своих мудахелях и для этого не будут брезговать даже своим положением при русских чинах, вследствие чего и косвенно некоторая тень будет падать на русское имя во вред нашим интересам».

По мнению военного агента, несение службы охраны конной милицией из местных жителей, пусть и слабее воински подготовленной в сравнении с казаками бригады, являлось более правильным. Состоящая сплошь из бедноты, она существовала лишь на жалованье, получаемое через русских. Жалованье это, хотя и небольшое (7,5— 8,5 тумана в месяц), выплачивалось аккуратно каждый месяц, что являлось редкостью в Персии. Если бы на постах охраны служили казаки Персидской бригады, то деньги поступали бы к ним, то есть к совершенно чуждым местному населению людям из Тегерана. Все это «служит важным фактором для распространения и поддержания нашего влияния среди туземцев...»636.

В 1908 году, во время персидской революции, за неимением другой военной силы, Казачья бригада по приказу шаха обстреляла меджлис (парламент) и подавила гнездо анархии в Тегеране. В бою 10 июня особенно доблестно держались казаки и унтер-офицеры, смело оставаясь под обстрелом в окружении вооруженной черни и неся огромные потери. Только благодаря твердой руке и решительности начальника бригады полковника Ляхова кровавые события окончились удачно, и в городе немедленно был восстановлен законный порядок.

Шах неоднократно говорил полковнику Ляхову, что спасением своей власти и самой жизни он обязан бригаде под хладнокровным руководством русских инструкторов, ее преданности и стойкости в бою 10 июня. Расположение шаха к русским офицерам выражалось множеством полученных ими высших персидских орденов и наград в виде усыпанного алмазами оружия, портретов и т. д.

J6&,

Офицерами-инструкторами к 1909 году являлись: гвардии штабс-капитан А.Н. Перебиносов (пехота), есаул А.Г. Блазнов (кавалерия) и капитан В.И. Ушаков (артиллерия). Вместе с офицерами в бригаде состояли военный врач Войцюшко и шесть младших инструкторов: вахмистр Бондаренко (артиллерия), вахмистры Кравцов, Колесников и Сафронов (кавалерия), вахмистр Нерубайский (пластуны) и ветеринарный фельдшер Плис (казенный конский состав).

Обеспечение русских офицеров в Персии считалось достаточным, но отнюдь не роскошным. Младшие офицеры получали до 5 тысяч рублей в год от тегеранского правительства, с сохранением за ними русского жалованья. Семейному офицеру, в силу установившихся в Тегеране традиций, приходилось тратить все содержание на представительство и жизнь, ничего не откладывая. Холостым офицерам также следовало жить по-барски, иметь собственный шикарный выезд и пр. — иначе «не поймут» и будут относиться как к авантюристу, приехавшему в Персию для легкой наживы.

Вахмистры получали русское содержание полностью, включая фуражные; от бригады им отпускался денежный оклад, примерно равный жалованью младшего офицера в России, при казенной квартире и отоплении. Обыкновенно люди семейные, вахмистры в стране сразу обживались, хорошо говорили по-персидски, в строевом и дисциплинарном отношении вели себя безукоризненно.

Легкой службу русских офицеров и урядников в бригаде назвать было нельзя. Протекавшая при полном напряжении сил в местности с тяжелыми климатическими условиями, она вдобавок при малочисленности русских инструкторов взваливала на каждого множество обязанностей.