— И для чего ей этот язык? И без аглицкого живут же люди?

Вахмистр подергал ус, хотел что-то сказать, напутственное, напомнить, чтобы «оглядывалась», от Англии добра еще никто не видел, но в горле застрял какой-то комок, в носу защекотало, глазам стало горячо. Он виновато поцеловал Наташу, махнул рукой и подошел к правому пристяжному оправить шлею. Уехала.

— Вот что наделали проклятые большевики! Видимое ли дело? Казачка — подросток еще, а в Англию!.. О-ох, ироды полосатые!

Вахмистр сплюнул и пошел домой. Мать потащилась следом. Ап-роська искосо смотрела на мать.

— Счастливая Наташа — моря увидит, англичанкой будет!

По красивому лицу матери, по мелкой сетке морщин текли слезы.

— Довольно, довольно, мать!.. Все Господь Бог, Никола-угодник!..

И сам всхлыпнул.

i-С i;C

Наташа уже два месяца в Лондоне. Нелли родила дочку, и сэр Вальтер, недовольный, торопится вернуться в Персию. Чопорная леди, мать Джорджа, настаивает, чтобы сэр ехал один: она не хочет отпустить Наташу, а Наташа боится остаться одна, без Нелли. Наташа живет у матери Джорджа. Чопорная леди в разговоре с дедом Джорджа, лордом Парсистоном, называет Наташу своей дочкой. Наташа ее очаровала. Очаровали ее царственные походка и простота.

!Llbz~

— Что скажет лорд, если Джордж сделает предложение божественной Наташе?

— Лорд Парсистон только сожалеет, что вышел, миледи, в... тираж, но он бесконечно горд иметь такую внучку!

— Но она же казачка?

Тонкая ирония искрилась в глазах чопорной леди.

— Она внучка лорда адмирала Парсистона!

— А если ваш родственник, внучки отец...

— Миледи, до моей смерти, слышал, въезд иностранцам из революционной страны воспрещен...

Наташа уже двадцать семь лет в Лондоне. Джордж и Наташа самая элегантная чета в Англии...

— До чего же красивая и элегантная эта англичанка!

Это говорит французский посланник, помогая своей жене войти в автомобиль на аэродроме.

Часть четвертая

ГЕНЕРАЛ-СОТНИК

I

«iSJL

ПРЕДИСЛОВИЕ

«История конницы — история ее начальников» — это старое изречение невольно приходит на ум, когда обращаешься к биографии героя Белого дела, генерала Николая Гаврииловича Бабиева. Яркая и талантливая личность, он как бы воплотил в себе, в эпоху последних кавалерийских битв, самый дух конницы, с ее стремительными рейдами, сокрушительными атаками и такими неотъемлемыми чертами, как особая картинность, удаль и непременный «порыв, не терпящий перерыва». Тем печальнее, что судьба генерала Бабиева, как и многих белых военачальников «второго плана» — корпусного или дивизионного уровня, — в лучшем случае знакома современному читателю лишь фрагментарно и в самых общих чертах (например, по «Запискам» барона П.Н. Врангеля).

Этот пробел в значительной мере восполняется работой П.Н. Стре-лянова. В исследовании жизненного пути своего героя он впервые привлекает ряд документальных и мемуарных источников, прежде всего — воспоминания сослуживца и друга Николая Гаврииловича, полковника Ф.И. Елисеева, чья судьба и творчество сами по себе заслуживают гораздо большего внимания, чем ему уделялось до сих пор653. Поверяя живое, литературное изложение Елисеева архивными материалами, автор устанавливает многие ранее неизвестные факты биографии генерала Бабиева, уточняет даты и обстоятельства событий. Однако ценность его книги этим не ограничивается.

Нам не раз уже приходилось говорить и писать о необходимости возрождения по-настоящему интересной истории — жанра, напрочь утраченного в СССР и сохранявшегося лишь в эмиграции, но угасающего и там, с последними его представителями. Мертвящий дух псевдонаучного «академизма», ханжеской — и лживой (!) — «объективности», веявший со страниц советских изданий, сохраняется еще и поныне, и тем важнее каждый шаг, ведущий нас к освобождению от этого влияния.

Таким шагом является и исследование П.Н, Стрелянова, для которого Бабиев-человек, со всей сложностью его бурного и неукротимого характера, не менее важен, чем «историческая личность» (словосочетание, отдающее все же известной скукой): герой песен и легенд, семейных рассказов и преданий — еще один источник, привлекаемый автором, — может и должен занять место в исторической памяти наравне с героем «биографических справок», не подменяя и не затмевая его, но придавая сухим фактам ту красочность, которая была так свойственна доблестному генералу при жизни. Как и все сегодняшние работы о Белом движении, книга П.Н. Стрелянова не является исчерпывающей и бесспорной, однако ее можно, без сомнения, отнести к тем составным элементам, из которых будет складываться подлинная история героической борьбы за Россию и значение которых трудно переоценить.

А.С. Кручинин,

главный редактор журнала «Военная Быль»

«Генерал-сотник» (Николай Гавриилович Бабиев)

Генерал Бабиев бравый,

Из кубанских удальцов,

Как пойдем на бой кровавый, Поведет нас молодцов...

Старая казачья песня

Законы исторической памяти сложны. Имя Николая Бабиева забыто военной историей и упоминается лишь в скупых строках приказов и боевых донесений времен Гражданской войны...

Кубанский казачий офицер, участник Персидского похода 1909— 1912 годов, легендарный сотник Великой войны на Кавказском фронте в 1914—1917 годах и один из наиболее выдающихся и ярких военачальников Белого движения на Юге России.

О Николае Бабиеве и его семье почти ничего не известно, как человек и личность он — тайна. В казачьем словаре-справочнике, изданном в США (Кливленд, 1966), в его биографии есть явные неточности. В биографическом справочнике Н. Рутыча (М., 1997) из двух генералов Бабиевых — отца, Гавриила Федоровича659, и сына, Николая Гаврииловича, — возник кто-то третий, «среднеарифметический».