– Кто «он»? Кто это сказал?

– Доктор Лестерхейз. Он так рьяно бросился выполнять указание главное врача, словно был в этом лично заинтересован. Одним словом, мимо нас прошли все сотрудники больницы, все, до единого.

– В чем же ты допустил ошибку? – спросил Де Кок.

Фледдер горестно вздохнул.

– Когда парад закончился и доктор Лестерхейз сказал, что больше не осталось никого, я спросил Рихарда Недервауда: «Вы видели сестру, что увела в то утро Розочку?» Рихард уставился в пустоту, словно не видя меня, и как-то вяло ответил: «Ее не было». А потом добавил: «И того мужчины, что стоял тогда за стойкой регистратуры, – тоже».

– Ну и дальше?

Фледдер осторожно потрогал кончиками пальцев ссадину под глазом.

– Я спросил у Рихарда: может, сотрудники проходили перед ним слишком быстро, и он не успел их всех хорошенько рассмотреть? Он повернулся ко мне, и я увидел, что у него какой-то странный затуманенный взгляд, мне показалось, мои слова до него просто не доходят. Рихард вдруг направился мимо меня к доктору Лестерхейзу, он надвигался на него медленно, угрожающе… «Где она? – спросил он каким-то сдавленным голосом. – Где моя Розочка? Что с ней сделали?»

Де Кок напряженно ловил каждое слово.

– Что же дальше?

Молодой следователь нервно взъерошил светлые волосы.

– Тут только я понял свою ошибку! – сказал он. – Я же видел, что Рихард Недервауд как бы не в себе, он словно потерял рассудок! Я бросился между ними и попробовал удержать его, но парень сильный, как медведь. Доктор Лестерхейз поспешил ретироваться, а мы с Рихардом покатились по полу. Этот верзила словно спятил: он молотил меня изо всех сил. Вокруг кричали люди, кто-то помчался звонить в полицию. К счастью, ребята с Лодевейк ван Досеелстраат прибыли через пять минут, иначе мне пришлось бы туго.

Де Кок молча потеребил кончик своего носа.

– Где он сейчас? – поинтересовался инспектор.

– Кто? Рихард Недервауд?

– Да.

Фледдер ткнул пальцем в левую стену.

– В комнате для допросов. Пусть немного успокоится.

Де Кок поднялся из-за стола и направился к двери. Фледдер крикнул ему вслед:

– Комиссар звонил. Он хочет поговорить с вами. Старый сыщик устало прикрыл глаза.

– Только этого мне сейчас не хватает!

Неспешным широким шагом Де Кок пересек просторный коридор и подошел к кабинету комиссара полиции. Остановившись перед массивной дверью, он тихонько постучал и осторожно толкнул дверь.

Сегодня он был совсем не расположен к беседе с начальством. Пока им с Фледдером нечего доложить комиссару, но ведь прошло всего два дня, как они приступили к расследованию, и сколько-нибудь заметных результатов оно, разумеется, еще не дало.

В цивилизованной стране, – а Де Кок, безусловно, причислял к таковым Нидерланды – люди не исчезают просто так, без следа. Такого не могло и не должно быть! Хотя в некоторых государствах подобные вещи стали нормой жизни, в Нидерландах – Де Кок готов был в этом поклясться – такого не будет никогда!

И все же им самим допущен какой-то просчет, где-то кроется ошибка… Невозможно логически объяснить это бесследное исчезновение двух женщин и те странные обстоятельства, при которых оно произошло.

Среди женщин встречаются натуры очень разные: и наивные романтичные особы, и отъявленные авантюристки, которые бездумно бросаются в бурный круговорот любовных приключений, чтобы через несколько месяцев очнуться и осознавать свой полный крах. Хорошо бы узнать, к какому типу женщин принадлежали эти две: Розалинда ван Эвертсоорд и Аннетье Схеепстра… Что руководило их поступками?

Комиссар Бейтендам поднялся ему навстречу из-за стола – высокий стройный импозантный мужчина с тонким, всегда плотно сжатым ртом и неизменно суровым, напряженным взглядом холодных серых глаз.

Де Кок остановился посреди кабинета и, встретив так хорошо знакомый ему испытующий взгляд комиссара, мгновенно избавился от всех своих сомнений и раздумий, расправил плечи и приготовился к обороне.

– Вы хотели видеть меня, комиссар? – В звенящем голосе Де Кока прозвучал вызов.

Комиссар Бейтендам слегка наклонился вперед и навалился грудью на стол.

– Вот что, Де Кок, – рявкнул он, – ответьте мне, Бога ради, чем это вы занимаетесь в последние дни?

Старый сыщик реагировал на начальственный окрик довольно спокойно.

– «Бога ради», – певуче протянул он, – насколько я понимаю, это формула, в которую отныне облекаются закон и право?

Комиссар явно не оценил его иронию.

– Именно! – Бейтендам стукнул кулаком по столу, словно припечатывая это слово.

Де Кок благодарно кивнул ему.

– В таком случае, я «Бога ради» веду порученное мне расследование, – парировал он реплику комиссара.