Фледдер одарил его благодарным взглядом.

– Я тоже никак этого не ожидал, – сказал он. – Очная ставка в больнице была проведена по всем правилам. Никаких нарушений… И с юридической точки зрения – тоже. Когда перед нами прошли все участники «парада», у меня камень с души свалился. Признаюсь, я искренне обрадовался тому, то Рихард Недервауд никого не узнал.

Де Кок нахмурил брови.

– Это как же понимать? Фледдер улыбнулся.

– Я с самого начала говорил вам, что не верю в то, что больница Южного Креста имеет какое-то отношение к этому случаю с двумя женщинами, и то, что свидетель Рихард Недервауд не узнал никого, послужило тому подтверждением.

Старый сыщик задумчиво посмотрел на него.

– Значит, ты почувствовал облегчение, и все это поняли?

– Что вы имеете в виду? Де Кок ухмыльнулся.

– А вдруг рядом с тобой был кто-то, кто совсем не разделял твоего чувства облегчения?

– Как это?

Старый сыщик махнул рукой. Опершись локтями на стол, он опустил подбородок на раскрытые ладони. Неожиданно инспектор подался вперед и прищурившись уставился на своего молодого коллегу.

– Ты поддерживал все эти дни постоянный контакт с Ван Беммеленом?

Фледдер покачал головой.

– Да нет, я говорил с ним всего два раза.

– Первый раз, – сказал Де Кок, – когда доктор неудачно пошутил по поводу трупа, возможно, забытого в анатомичке, и заявил, что Рихард Недервауд, по всем признакам, страдает паранойей и одержим навязчивой идеей… Верно?

– Да.

Де Кок приставил указательный палец к груди своего помощника.

– Во время ваших разговоров ты ни разу не упомянул об исчезновении Аннетье Схеепстра?

– Нет.

– А при встрече с доктором Лестерхейзом?

– Тоже нет. Речь шла только о Розалинде ван Эвертсоорд.

Де Кок задумчиво провел рукой по своему широкому подбородку.

– Тогда почему доктор Ван Беммелен потребовал у советника юстиции закрыть следствие по поводу исчезновения двух женщин? И в предписании министерства тоже речь идет о двух женщинах!

Фледдер слушал, раскрыв рот.

– В самом деле… – пробормотал он. – Речь все время идет об исчезновении двоих…

– Вот именно! – Де Кок почти ликовал.

– Это означает, – глухо произнес Фледдер, – что Ван Беммелен откуда-то знает об исчезновении Аннетье Схеепстра.

Лицо Де Кока окаменело.

– Совершенно верно! Спрашивается: откуда? Бертус из Утрехта никому не сказал об исчезновении Аннетье Схеепстра и мы – тоже. Каким образом Ван Беммелен узнал об этом?

Де Кок смотрел на Рихарда Недервауда, который сидел за столом, уронив на руки взлохмаченную голову, со смешанным чувством досады и жалости. На юноше был все тот же пиджак из грубой шерсти с кожаными отворотами, в котором он явился в полицию, когда пришел сообщить об исчезновении Розочки. Господи, кажется, целая вечность прошла с тех пор!

Казалось, молодой человек был погружен в глубокий сон, он даже не заметил, как вошел Де Кок, и инспектору пришлось потрясти его за плечо. Рихард Недервауд медленно выпрямился и провел по лицу согнутыми пальцами.

– А-а, инспектор… – Он широко зевнул. Де Кок улыбнулся.

– Да, я, – сказал он просто.

Рихард Недервауд встряхнулся, окончательно освобождаясь от сонной одури.

– Где вы были сегодня утром, инспектор? Де Кок взял стул и уселся напротив.

– Вы хотите сказать: во время вашей очной ставки в больнице?

Рихард кивнул.

– Мне вас там очень не хватало, – сказал он.

– Я поздно лег накануне, около трех часов ночи, – извиняющимся тоном пояснил Де Кок. – Ну и позволил себе утром поспать на часок подольше.

Юноша сокрушенно покачал головой.

– Вы не должны были доверять проведение этой очной ставки молодому следователю!

– Вы имеете в виду моего молодого коллегу Фледдера?

– Да, я говорю о том молодом человеке, что был тогда вместе с вами в комнате, когда я пришел сообщить об исчезновении Розочки. Может быть, он и хороший следователь, не мне судить… но сегодня утром в больнице он проявил себя как человек не самый проницательный. Де Кок нахмурился.

– В каком смысле?

– Да это же был настоящий спектакль! – возмущенно воскликнул Рихард Недервауд.

– Спектакль?

– Великолепное шоу… театр… ревю… – Рихард распалялся с каждым словом. – Ваш молодой следователь позволил обвести себя вокруг пальца! Его просто ослепил этот блестяще отрепетированный парад, этот костюмированный бал! Все сотрудники больницы Южного Креста хорошо к нему подготовились, каждый был тщательно выбрит, причесан и разутюжен… ничего не скажешь, отличный спектакль! Все участники этого действа просто наслаждались: и ваш коллега, и доктор Лестерхейз… А меня они сочли сумасшедшим!