«Вкратце скажу, что возложенные на меня поручения кончил я довольно удачно. Переговорам моим немало способствовало то, что я вежливым образом обхождения моего и умевши оказывать лестные уважения шаху весьма ему понравился. Он щедр был в похвалах на мой счет, и никто из вельмож не смел ничего сказать противного...»

VY..

к

у

!

I

"t

Однако глава российского чрезвычайного и полномочного посольства в Персию использовал для достижения его целей и другое. Ермолов пишет следующее:

«Мой грозный вид хорошо выражал мои чувства, а когда речь шла о войне, со стороны казалось, что я готов перегрызть им горло. К их несчастью, я заметил, что это им очень не нравилось, и, когда мне были нужны более убедительные аргументы, я полагался на свою звериную рожу, огромную и устрашающую фигуру и громкую глотку; ибо они понимали, если кто так свирепо орет, у него на то есть хорошие и веские резоны».

За успешное выполнение возложенной на него дипломатической миссии Алексей Петрович Ермолов, кавалер многих орденских наград и герой антинаполеоновских войн, производится в генералы от инфантерии. Высочайший указ о том был подписан Императором Александром Павловичем 8 февраля 1818 года.

После этого Ермолов занялся «умиротворением» Кавказа, стремясь установить российское владычество над горными областями его северной части. Первейшей своей целью он ставил обеспечение безопасности закавказских территорий, которые были отделены от центральной части России немирными землями Чечни (Ичкерии), Горного Дагестана и Северо-Западного Кавказа.

Ермолов говорил о Кавказе: «Это огромная крепость, надобно или штурмовать ее, или овладеть траншеями; штурм будет стоить дорого, и успех его не верен, так обложим же ее».

Командиром Отдельного Грузинского корпуса на высочайшее утверждение был представлен план последовательного покорения Кавказа, в котором были изложены принципы российской военной и гражданской политики в этом горном крае. Суть его заключалась в приведении в полное подданство Российской империи горских народов. При этом Ермолов называет своих предшественников в деле покорения Кавказа «равнодушными начальниками». План был одобрен Императором Александром I и получил поддержку в официальных кругах Санкт-Петербурга.

В отличие от своих предшественников новый царский наместник оставил в стороне административную и дипломатическую деятельность, обратился почти исключительно к военной. Вместо уговаривания и подкупов той части горской знати, которая враждебно относилась к российскому владычеству, Ермолов ввел по отношению к ней твердую политику. Он писал в одном из своих писем генералу Закревскому:

«Я толкую здесь, что, взяв на себя охранение земли и дав высокое покровительство Грузии, должно повелевать властию, а не просьбами».

Ермолов оказался на Кавказе в то время, когда Россия через свою администрацию на местах стала пытаться навязать вольным обществам горцев российские законы, но при этом не вмешиваясь в местные обычаи и религию. На Северном Кавказе стало быстро распространяться недовольство. Особенно возмутило свободолюбивых горцев, одним из главных источников доходов которых были набеги на соседей, запреты на такой узаконенный разбой (в то время обычный род промысла в горах), необходимость участия в строительстве крепостей, мостов, дорог, выплата налогов и поддержка российскими властями местных прави-телей-феодалов.

Российские власти в утверждении государственности на Кавказе всегда опирались на местных правителей, феодальную знать. Однако далеко не всегда она была верна России, а во многих случаях открыто выступала против нее. Так, А.П. Ермолов дает следующую характеристику одному из дагестанских ханов:

«Казикумыцкое ханство во владении Сурхай-хана, человека самого коварного, готового на всякие злодеяния. По древности своего происхождения он весьма уважаем; между горскими народами имеет сильные связи, ко вреду нашему им употребляемые. Участвуя во всех дагестанских предприятиях против нас и будучи, наконец, наказан отделением части владения его, из коей составлено Кури некое ханство, данное родственнику его, врагу его непримиримому, отмщевающему жестокую обиду, бежал я Турцию. В командование генерала Ртищева возвратился, изгнал в отсутствие его управлявшего владетеля и, пользуясь твердыми и почти непроходимыми местами гористой страны, остался без наказания».

Так смешались в «кавказский узел» самые различные исторические противоречия: и вызванные столкновениями несхожих культур, традиций и законов, и порожденные социальным неравенством среди самих горцев, усиленные несправедливостью конкретных людей, обладавших властью. Любое событие могло стать искрой, от которой могла вспыхнуть Кавказская война.

Такой искрой и оказался А.П. Ермолов, вернее, его политика умиротворения Кавказа, наведения в нем должного порядка, присоединение (вольное или вооруженной рукой) еще независимых