– И что дальше?

– Приехав к дому Ксении, мы побежали вверх по лестнице и столкнулись с Ремом и Василисой, которые тащили Дюк вниз, в машину.

У Дениса округлились глаза.

– Да! – горячо закивала Алена. – Они силой вытащили Ксению из квартиры и волокли ее в звукозаписывающую студию. Между Олегом и Ремом завязалась драка, мы с Василисой тоже в нее ввязались, по мере сил помогая мужчинам. И в этот момент Ксения куда-то исчезла.

– Невероятно, – тряхнул головой Чабрецов.

– Это все правда! И Олег, и Рем, и Василиса, и Игорь, и Ксения, если она найдется, вам все подтвердят. Ксения куда-то пропала, причем она была босиком и в одной ночной рубашке. Мы сначала думали, что она у кого-то из соседей, но потом один собачник рассказал Олегу, как видел, что девушка в длинном белом платье выбежала из двора и ушла куда-то на юг.

– На юг?

– Ага.

Денис застонал.

– Рем и Василиса еще минимум час рыскали по окрестностям, потому что Ксения им очень, очень нужна. А Пуканцева мы нашли в туалете. У него были… э-э-э… кое-какие проблемы, но распространяться о них неэтично.

– Ничего, я примерно догадываюсь о содержании проблем Игоря, – успокоил девушку Денис, – раз уж его нашли в туалете.

– В общем, – резюмировала Ватрушкина, которая очень не хотела разглашать тайну Игоря, – Ксению так и не нашли.

– Это все очень странно, – медленно сказал Чабрецов, – то есть вы всю ночь были вместе. Все впятером – вы, Олег, Сусанина, Фильчиков и Игорь? И только Ксения куда-то сбежала?

– Не совсем, – уточнила Алена, – около шести часов утра Василиса Николаевна Сусанина куда-то уехала на своей машине. На самом деле она пыталась догнать меня, я ее заметила и тут же свернула во двор. Она некоторое время поездила туда-сюда по проспекту, а потом отправилась куда-то по своим делам. Рема, заметьте, в ее машине не было – он остался на лавочке у дома. Олег сказал мне, что Василиса вернулась за ним через полчаса, и они уехали.

– А вы куда ездили?

– В аптеку за лекарством для Игоря.

– Вы купили лекарство и вернулись?

– Да.

– А что дальше случилось с Пуканцевым?

– Мы увезли Игоря из квартиры Ксении обратно в лазарет. Вы кого-то из нас подозреваете в убийстве Полины?

– Я просто пытаюсь выяснить подробности прошедшей ночи, – уклончиво ответил Денис Леонидович, отхлебнув кофе.

– А во сколько убили Полину?

– Между шестью и восемью часами утра. Именно в это время вы ездили за лекарством для Пуканцева.

Чабрецов посмотрел на Алену в упор.

– То есть вы хотите сказать, что это я ее убила? – удивилась Алена. – А зачем это мне?

– Пока не знаю, – пожал плечами Денис, – просто пытаюсь понять, как на месте убийства Полины Петровны Тряпкиной могла оказаться ваша сережка.

– Моя? Сережка?! – ахнула Алена.

Ее сердце ухнуло куда-то вниз. Денис полез в карман и достал из кармана тяжелую золотую капельку на тонкой изогнутой ножке.

– Я буду петь, а ты подпевай, – сказала Ксения.

Она спела песенку Валеры, всячески стараясь ее облагородить. Получилось неплохо. То есть, конечно, не фонтан, но терпимо. Когда прозвучала последняя нота, Валера молча встал и куда-то ушел. Где-то в глубине квартиры скрипнула дверь, потом второй раз. Рокер появился, неся на вытянутых руках пыльную литровую банку.

– Что это? – спросила Дюк. – Помидоры квашеные? Волнушки в соусе из бледных поганок?

– Это варенье, – прошептал Валера, – варенье! Последняя банка. Я храню его с прошлой осени, когда от меня ушла жена, не вынесшая безденежья, спотыканий о постоянно торчащее в прихожей колесо мотоцикла и моих ночных репетиций. Ты не поверишь, но я решил открыть его только тогда, когда случится чудо. И чудо случилось. Ночью, в темноте, нежданно-негаданно ко мне заявился самородок, не знающий о своем таланте. Ты великолепно поешь, Ксюша! Хуже, конечно, чем Монсеррат Кабалье, и много хуже, чем Ксения Дюк, не к ночи будь помянуто ее попсовое имя… Но пусть тебя это не волнует, ты все равно очень и очень талантлива, и в твою честь я открываю эту драгоценную банку.

Он запыхтел, открывая круглую жестяную крышку.

– Сейчас съедим варенье, а потом поедем к моим знакомым в звукозаписывающей фирме, чтобы они послушали, как ты поешь мои песни. Согласна?

Девушка молчала. Валера поднял голову от банки.

– Если ты не поедешь, я погиб, – быстро сказал рокер. – Ты мой единственный шанс на всенародное признание. Я верю в судьбу! Ты не случайно постучала сегодня именно в мою дверь. Помоги мне, спой мои песни. Хотя бы один раз! И я отдам тебе всю банку варенья. Я даже могу подарить тебе свой мотоцикл. Или, если хочешь, давай поженимся, ты мне нравишься, а колесо из прихожей я могу хоть сейчас укатить.

У Ксении отвисла челюсть.

…– Ваша? – спросил Чабрецов, держа сережку двумя пальцами.

– Да, – кивнула Ватрушкина, не веря своим глазам.

– Странно, вы не находите? – сказал Чабрецов.

– Действительно, странно, – согласилась Алена, судорожно пытаясь сглотнуть, но язык почему-то стал большим и непослушным. – Как там могла оказаться моя сережка?

– Странно не это, а то, что вы не отпираетесь, – сказал Денис Леонидович. – Кстати, где вторая?

Ватрушкина вскочила и побежала в прихожую.