В конце 1918 — начале 1919 гг. рядом с Махно, когда он колебался, не зная точно, по какому пути пойти, чью сторону взять, не оказалось людей, сумевших оказать на него решающее влияние, привлечь на свою сторону.

Махно активно сражался против Скоропадского и его хозяев — кайзеровских оккупантов, воевал с Петлюрой и Деникиным. Этого было достаточно, чтобы командование Красной Армии в то суровое и опасное время безоговорочно зачислило его в число решительных борцов против контрреволюции. Казалось, батька выбрал раз и навсегда свой путь и, по логике, должен был всегда бороться против любых контрреволюционных сил.

Революционное прошлое и демагогические рассуждения Махно о борьбе за счастье и освобождение народа внушили доверие. В первой половине 1919 г. он встречался с В. А. Антоновым-Овсет •енко, К. Е. Ворошиловым, П. Е. Дыбенко, Л. Б. Каменевым,

А. М. Коллонтай, В. И. Межлауком и сумел произвести на них благоприятное впечатление. Многие из них в то время прямо восторгались им, усматривая в его несколько театрализованном проявлении анархии славные традиции запорожских казаков. В прессе появилось много статей о Махно. Писали о нем и зарубежные издания. В начале мая 1919 г. нарком иностранных дел Г. В. Чичерин познакомил В. И. Ленина с одним из таких материалов — рукописной корреспонденцией редактора парижской газеты «La Vague» С. Роже «Махно. Впечатления французского публициста»110.

Со стороны казалось, что Махно был обласкан и расхваливался без удержу и большевиками, и анархистами. Однако в действительности руководители Советского государства не сулили ему никаких высоких постов и относились к Махно лишь как к заслуженному рядовому бойцу революции. В то же время анархисты, потерпевшие политическое фиаско, усматривали в Махно своего защитника, стремились сделать его лидером массового движения народных масс и управлять им как марионеткой.

Махно были ближе по духу анархисты. Их речи о его исключительном таланте как предводителя крестьянства, выдающихся военных и организаторских способностях, постоянное сравнивание с выдающимися историческими личностями прошлого сделали свое дело. Должности рядового бойца революции, требовавшей строгой военной дисциплины, Махно предпочел роль вожака вольных анархистов, которому все было дозволено.

Партизанщина на Украине в 1918 — начале 1919 гг. была порождена, как отмечал В. П. Затонский, могучей стихией революции. Практически все революционные вооруженные силы на Украине (за исключением Червоного казачества) были партизанскими. Отряды возникали стихийно, в них отсутствовала воинская дисциплина, ее заменял революционный энтузиазм вместе с бесшабашной удалью. Такие воинские части вооружались и снабжали себя сами, в них отсутствовала четкая структура, постоянно менялась численность личного состава, поскольку бойцы самовольно приходили в отряды и уходили из них.

В такой ситуации махновщина, естественно, ничем не отличалась от остальной массы партизанско-повстанческих войск. Представители Советской власти, сталкивавшиеся с Махно, пытались сгладить все острые углы, чтобы не оттолкнуть батьку на другую сторону баррикад. В этом смысле характерен следующий эпизод. Ныступая на одном из митингов в Бердянске, Махно в присутствии Дыбенко и Коллонтай открыто поносил рабочий класс и его диктатуру, но должного отпора так и не получил.

Пока командование дивизии и комиссары с особой осторожностью относились к махновщине, анархисты предприняли все меры с целью подчинить Махно своему влиянию. Выступая против Советской власти, анархисты возлагали большие надежды на кре-| тьянство. Они хотя и ошибочно, но с твердой уверенностью считали, что главной причиной краха австро-германской оккупации на Украине были массовые крестьянские восстания. И раз они, по их мнению, разгромили такого сильного врага, то смогут свергнуть и власть диктатуры пролетариата. Махновщину наба-говцы считали ударной силой украинского крестьянства. В конце 1918 — начале 1919 гг., подобно тому как на Юге собиралось офицерство, в Гуляйполе потянулись анархисты всех мастей и от-ichkob со всей страны. Члены анархистской организации «Набат» пытались играть в махновском движении главенствующую роль. Зная манию величия Махно, жажду лести, они провозгласили патьку «народным вождем», «великим анархистом», «вторым Бакуниным», распространили слух, будто бы Кропоткин назвал Махно своим последователем и заявил: «Передайте товарищу Махно, чтобы он берег себя, потому что таких, как он, мало в России»111.

Анархисты дали махновщине политическую платформу, которая была направлена против Советской власти. В войске Махно началось торжество анархии, дикий разгул и вакханалия, беспрерывное пьянство и разврат. Священная анархистская свобода разлагала повстанческое войско и способствовала еще большему моральному падению командиров и самого Махно. Если в 1918 г. он старался всячески походить на военного человека, носил военного образца одежду, соответствующую прическу, то с приходом анархистов облик его резко изменился — он отрастил длинные волосы, начал носить бутафорские наряды, которые довольно часто менял.

Н. В. Герасименко, побывав в-их лагере, писал: •«Нужна была мощная репинская кисть, чтобы изобразить на полотне эти яркокрасочные, нелепые, дикие фигуры. Большинство из махновцев было одето во вязаные и сетчатые, белые и цветные фуфайки, на ногах болтались необычайной ширины шаровары с красными поясами вокруг талии, концы которых опускались почти до земли. Вооруокены все были «до зубов». Помимо шашек и револьверов, у многих за поясами торчали ручные гранаты, а пулеметные ленты, I очевидно, как щегольство, вились по поясам или висели через > плечо»112.

Махно принимал анархистов с надеждой, что они укрепят его отряды, повысят их боевую мощь. Но он не любил, чтобы анархисты вмешивались в его дела, через голову батьки вели агита- I цию среди крестьянства. В феврале 1919 г. вернувшаяся из Москвы старая знакомая Махно Мария Никифорова стала рассказывать гуляйпольцам о преследованиях большевиками анархистов. «Конечно — вспоминал А. Чубенко, — это крестьянам и крестьянкам не было понятно, и многие из них протестовали, говоря, что они ждали что-нибудь дельное, а она им рассказывает сказки про белого бычка. Махно в таких случаях любил поддержать крестьян и согнал с трибуны М. Никифорову»113.