Здесь чем-то пахнет, дорогой товарищ прокурор, потому как... этот... всеобуч ногами топчется и наша школа доселе не достроена!

Помозгуй, товарищ прокурор, вылови гадов, слышишь? Такой тебе наказ через меня вся наша деревня дает.

ЗВОНОК

Была ночь. Холодная и темная ночь.

Председатель комсода псковской еврейской школы засиделся у своих знакомых и возвращался домой в первом часу.

" *

Нетер рвал и метал, как будто собирался уложить на обе лопатки все, что встречалось на его пути.

Председатель комсода глубже уткнул нос в меховой воротник и, направляясь к мостику через овраг, думал:

— Что же надо сделать для того, чтобы улучшить положение учеников нашей еврейской школы? Первым делом надо починить глухой школьный звонок. Или даже заменить его новым. Во! Заменить его электрическим или заводным. Но тут все-таки возникает вопрос, каким заменить? Конечно, если судить с точки зрения чистоты звука, то лучше будет электрическим, но зато

заводной...

— Ребята! Ну,

Когда председатель комсода проходил через мостик, ему почудились какие-то звуки из глубины оврага. Он замедлил шаг и подошел к перилам.

Порыв ветра стих, и председатель услышал человечьи голоса:

.— ...Яшка, ты никак совсем замерз! Ну на возьми полжакетки и прикройся.

— ...И не могу я никак понять, что же это получается? Нарочно кто-то глумится над нами или как? Приезжаем мы из района во Псков для того, чтобы учиться, и никто не подумал о том, что нам, приезжим, необходимо общежитие, дайте кто-нибудь хоть край пальто для Яшки, он совсем посинел!

— ...А ведь вся штука в том, что в прошлом году общежитие было! Понимаете? Было в прошлом году общежитие при еврейской школе и латышском детдоме. Там мы в прошлом году и жили. А вот в этом году не стало общежития, отобрали его и дали нам, приезжим ребятам, адресок на новые квартиры: любой сквер и любой овраг города Пскова!..

— ...У... У... ветер-то, ветер, так и шарит по телу... Ох ты!...

— ...А что делает наш комсод? Наша, с позволения сказать, комиссия содействия? Что председатель комсода делае?'? Один аллах знает! Ведь нас, приезжих учеников, 54

не один десяток, и все мы, как самые последние соОаки, крыши над собой не чувствуем, валяемся, как самые последние псы, где попало, ночуем на ветру и под дождем, а комсоду хоть бы что! Хоть раз бы о нас подумал!.. И это называется: в Пскове проводят всеобуч и выполняют директивы правительства!.. А ведь нам долго такой жизни не вытерпеть! Уедем мы отсюда и учиться бросим... А все из-за кого? Из-за псковских общественных организаций, из-за этого комсода, хотя бы...

Ветер задул крепче и своим гулом покрыл ребячьи . голоса.

Председатель комсода псковской еврейской школы еще минуту простоял на мосту и прислушался, не донесутся ли еще какие-нибудь слова.

Потом криво усмехнулся, прошептал: «Вот чудаки!», еще глубже уткнул нос в меховой воротник и быстро зашагал вперед.

«А впрочем, — думал председатель комсода, — для того чтобы улучшить жизнь школьников, надо будет приобрести не электрический звонок, а заводной! Правда, чистота звука будет не та, но зато прочность его — о, это нечто особенное!..»

ПЕРЕГОВОРЫ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

: На углу улицы Плеханова и проспекта 25 Октября

курьерша ЛСПО тетя Поля повстречала курьершу Облоно Марью Игнатьевну.

[ — И как живется, тетя Поля? — спросила Марья Игнатьевна, отходя к стенке, чтобы не мешать прохожим. — Как Володька-то, здоров? Учится?

— Да ничего, Марья Игнатьевна, спасибо! Ходит в школу Володька мой. Да вот беда, не кормят их в школе-то. Кухни, говорят, пока еще нету. Помещение под кухню есть, а с оборудованием не спешат.

— Эва как! — поразилась Марья Игнатьевна, — будто сговорились! С моей Нинкой то же самое. Тоже в школе не кормят. Нет кухни. Ах ты, ну ты! А куда вы сейчас, тетя Поля, направляетесь?

| — К вам в Облоно и направляюсь с пакетом.

' — Да ну? А я как раз с пакетом к вам в ЛСПО спешу. Ну пока, тетя Поля, прощевайте!

Если бы курьерше Марье Игнатьевне пришло в голову надорвать конверт, адресованный ЛСПО, и вытащить оттуда бумажку с подписями и печатями, она прочитала бы следующее: