Итак: если Вы точно понимаете то, что Вы написали в Вашем воззвании, — то, право, несите Вашему августейшему монарху к подписи воззвание о земском соборе, а в ожидании его, указы об амнистии, о неприкосновенности личности без суда, о свободе печати и сходок...

М. драгоманов.

Женева. 4 марта 1880 г.

драгоманов М. Соловья баснями не кормят. Письмо к генералу Аорис-Меликову. Летучая типография «Народной воли». С. 1—5, 8—9.

Драгоманов Михаил Петрович (1841 —1892) — историк, публицист, принадлежал к украинофильской либеральной оппозиции. С конца 1870-х гг. — в эмиграции, имел контакты с народовольцами.

№ 32

РУССКИЕ ПИСАТЕЛИ О ЛОРИС-МЕЛИКОВЕ

По свидетельству А.С. Суворина, Ф.М. Достоевский возлагал определенные надежды на Лорис-Меликова, но волновался, «хорошими ли людьми окружает себя Лорис, хороших ли людей пошлет он в провинцию. Ведь это ужасно важно, — говорит он. — А хорошие люди есть, выбрать есть из чего... Да знает ли он, отчего все это происходит, твердо ли знает он причины?» И, считая главным именно знание «причин», а не ответный террор, сердито добавляет: «Ведь у нас все злодеев хотят видеть...»

Суворин А.С. Некролог Ф.М. Арстоевского // Новое время. 1881. 1 февраля.

Салтыков-Щедрин — Н.Д. Хвощинской. 15 мая 1880 г. Петербург «На днях был у гр. Лорис-Меликова (сам пожелал познакомиться), принял отличноу благосклонно, расспрашивал о прежней моей ссылке в Вятку, и вдруг, среди благосклонности, вопрос: «А что, если бы Вас теперь сослали (я, конечно, шучу, прибавил граф) ?» На что я ответил, что в 1848 г. мое тело было доставлено в Вятку в целости, ну а теперь, пожалуй, привезут только разрозненные члены оного. А впрочем, дескать, готов, только как бы члены в дороге не растерять. Тем не менее должен сказать: это человек хороший и умный, знает солдат до тонкости, а стало быть, не чужд и знания народа».

Салтыков-Щедрин М.Е. Собр. соч. Т. XIX. Кн. I. Письма. М., 1976. С. 150—151.

Салтыков-Щедрин — А.Н. Островскому. 25 июня 1880 г.

Петербург

«По цензуре теперь легче, да и вообще полегчало. Лорис-Меликов показал мудрость истинного змия библейского: представьте себе, ничего об нем не слыхать, и мы начинаем даже мнить себя в безопасности. Тогда как в прошлом году без ужаса нельзя было подумать о наступлении ночи».

Там же. С. 157.

И.С. Тургенев — ММ. Стасюлевичу. 21 апреля 1880 г.у Москва.

«Какое же вы мне поднесли вчера красное яичко!! Представьте, кому ни скажешь, кому ни покажешь телеграмму — первым делом все крестятся. Вот ненавидим был человек! Но каким образом это случилось? Как рухнул этот столп?! Подробностей, ради бога, подробностей!..1 Молодец Лорис-Меликов!»

1 Речь идет об отставке министра народного просвещения Д.А. Толстого. Тургенев И.С. Поли. собр. соч. Письма. Т. XII. Кн. 2. Л., 1967. С. 236.

И.С Тургенев — М.Т. Аорис-Меликову. 6 (18) апреля 1880 г.,

Париж.

«Вся Россия знает и высоко ценит то благотворное влияние, которое деятельность Ваша оказала на ее судьбы с тех пор, как доверие монарха призвало Вас на высокий пост, Вами занимаемый. Особенным сочувствием встретило общество меры милости, применяемые к молодым аюаям, которым возвращена была возможность снова приняться за прерванные занятия и, отказавшись от необдуманных увлечений, предаваться вполне интересам наций».

Там же. С 311.

Из воспоминаний В.Г. Короленко

<...> На станциях под Костромой уже слышались разговоры о Лорис-Меликове, о данных ему царем особых полномочиях, о покушении на него со стороны Млодецкого. В одном месте станционный писарь, молодой и толковый отставной солдат, рассказывал жандармам о Лорис-Меликове, под начальством которого он служил на Кавказе. Его отзывы были проникнуты восторгом и... политикой. В его речах слышалось осуждение террористических покушений...

<...> Обращение тюремщиков было нарочито грубое, непременно на «ты». А так как эта система практиковалась и в то время, когда харьковским генерал-губернатором был Лорис-Меликов, то его возвышение было встречено сомнением и враждой. Выстрел Млодец-кого был выражением этих чувств, а немедленная казнь его, казалось, подтвердила усиление репрессий.

<...> Конечно, Россия тогда еще далеко не созрела для настоящего народства, но всякая страна всегда является созревшей для законности. Если бы Лорис-Меликов понимал это настоящим образом, — он мог бы поддержать требование законности сильным еще тогда авторитетом царской власти и, кто знает, — может быть, эпизод Лорис-Меликова мог бы стать поворотным пунктом, своего рода осью, вокруг которой повернулась бы русская жизнь — от самодержавия, через твердый просвещенный абсолютизм, к конституционному строю. Но... все это лишь гадания. Сам Лорис-Меликов не понимал этого и дал только «диктатуру сердца». Одной рукой он старался смягчить действия административного произвола, отпускал арестованных сыновей и дочерей, «утирая слезы родителей», а другой — принципиально закреплял тот же произвол...