16 января эти проблемы обсркдались в Комитете министров по представлению министра внутренних дел Л.С. Макова с участием медицинских экспертов. Доктор С.П. Боткин (член медицинского совета Министерства внутренних дел) и лейб-медик Н.Ф. Здекауер определяли эпидемическую болезнь в Астраханской губернии как чуму. Меры по локализации заразы, предотвращению ее распространения признали недостаточными, решено было предпринять действия по ее искоренению в очаге заболеваний: затихшая в связи с наступлением холодов эпидемия могла вспыхнуть весной. С этой целью постановили «послать на места доверенное лицо, с обширными полномочиями». В кулуарах называли трех кандидатов: градоначальника Санкт-Петербурга, генерал-адъютанта Ф.Ф. Трепова, а также героев Русско-турецкой войны генерал-адъютантов И.В. Гурко и графа М.Т. Лорис-Мели-кова. 17 января — накануне большого бала в Зимнем дворце — на совещании у Александра II обсуждался выбор командируемого в низовья Волги. Сам император высказался в пользу Трепова, но остальные участники совещания — военный министр Д.А. Милютин, шеф жандармов А.Р. Дрентельн и министр внутренних дел Л.С. Маков — единодушно «подали голос» за Лорис-Меликова, склонив на свою сторону и Александра II. В тот же день граф был вызван во дворец для объявления Высочайшего повеления125.

Царским указом 25 января «в видах безотлагательного принятия мер к прекращению обнаружившейся в Астраханской губернии заразы и предупреждения дальнейшего ее распространения на другие местности» учреждалась должность временного астраханского генерал-губернатора и сопредельных с нею губерний. Губернаторы Астраханской, Саратовской, Самарской и Ставропольской губерний, а также начальники соседних областей подчинялись генерал-губернатору126. Этим же указом Александр II назначал генерала от кавалерии, генерал-адъютанта графа М.Т. Лорис-Меликова на пост астраханского генерал-губернатора.

Полномочия генерал-губернатора были огромны — ему предоставлялось право «делать распоряжения именем Его Императорского Величества», непосредственно обращаться к императору, объявлять подвластную ему территорию или ее части на военном положении. Генерал-губернатору присваивались права командира корпуса в военное время и подчинялись войска, расквартированные в подведомственных губерниях. Все министерства и ведомства должны были оказывать ему содействие127. «Единство распоряжений лучше всего может обеспечить быстроту их исполнения»,— приветствовала влиятельная консервативная газета «Московские ведомости» решение о временном генерал-губернаторстве в низовьях Волги128. Либеральная пресса с не меньшим одобрением встретила назначение Лорис-Меликова генерал-губернатором в край, где гнездилась общая для всех опасность.

Разумеется, от этого назначения — волею царя — Лорис-Мели-ков не мог отказаться, но при желании сумел бы уклониться. Врачи без всякой натяжки представили бы справки о том, что состояние здоровья графа препятствует выполнению возложенной на него задачи, и он нуждается в дальнейшем лечении. Михаил Тариелович пытался, правда, отговориться тем, что Поволжья вовсе не знает, но в ответ, как рассказывали, услышал: «Нет! Поезжай!»129 Человек чести и долга, Лорис-Меликов безропотно подчинился приказу «усмирить чуму», хотя новое назначение сокрушало его надежды на размеренную, спокойную жизнь, к которой он потянулся после войны. Наверное, при этом он не чужд был мысли о своей карьере, новой ступенью в которой могло быть успешное выполнение задания. Но поставленная перед ним задача уже увлекла его и своей трудностью, и благородной целью. Искоренить чуму, избавить население целого края от страшных последствий новой вспышки эпидемии, а страну от паники, которая могла бы дестабилизировать жизнь, — на это стоило потратить силы и здоровье. И он снова «в надежде славы и добра» устремляется в гущу событий, говоря современным языком, в их «горячую точку».

Сообщая, что назначение Аорис-Меликова генерал-губернатором встречено всеобщим сочувствием, консервативные «Московские ведомости» привели отрывок из заметки в «Санкт-Петербургских ведомостях» некоего г. Львова, не раз встречавшегося с Лорис-Меликовым в Терской области. Вспоминая, как в ту пору всем «очевидно было, что в области есть хозяин, есть душа в деле», Львов не сомневался в успехе миссии Михаила Тариеловича и в Астраханской губернии. Перед отправлением графа к этому месту назначения г. Львов посетил его с целью сказать, что «вся Россия смотрит на него с доверием». «Сердцем чувствую это, — ответил Лорис-Меликов, — я глубоко тронут». — «А Ветлянку сожжете?» — перебил я его. «Сожгу, братец, все что нркно сжечь, ни одной хаты более, ни одной менее... А прежде всего, расстреляю двух-трех должностных за мерзости, которые там делаются...»130 Вот это-то намерение генерал-губернатора кое-кого «расстрелять» столь пришлось по душе редактору-издателю «Московских ведомостей» М.Н. Каткову, что его газета воспроизвела (в фельетоне Б. Маркевича) рассказ Львова со страниц петербургской газеты. Репрессии Катков считал самым надежным средством наведения порядка и в Лорис-Мели-кове усмотрел единомышленника.

Но и либеральная интеллигенция в такой экстремальной ситуации была не против крайних мер, к тому же обнадеживало стремление генерал-губернатора взглянуть на положение дел шире, чем принято было в официальной печати. «Болезнь болезнью, — высказался Лорис-Меликов перед отъездом в Астрахань, — а меня озабочивают экономические вопросы, политические...»131 Это звучало многообещающе...

Лорис-Меликов выехал из Петербурга 26 января экстренным поездом, а 27 января прибыл в Царицын. Саратовский губернатор М.И. Галкин-Врасский встречал генерал-губернатора в Козлове, сопроводив затем до конца пути. Лорис-Меликов ехал вместе с огромной свитой. С ним прибывала санитарно-совещательная комиссия, сформированная из медиков, военных и административных лиц (для совещаний на месте), адъютантов (для сообщения распоряжений), представителей Красного Креста. В ее состав входили генералы и флигель-адъютанты, камергеры, профессора академий и университетов. Генерал-губернатора сопровождали также полевой штаб и интендантство, чины полевой жандармерии и полевой суд. Вместе с Лорис-Ме-ликовым в край эпидемии ехали 70 врачей, а также корреспонденты влиятельных столичных газет. Одновременно к границе Астраханской губернии двигались несколько пехотных и казачьих полков, пограничная и карантинная стража для содержания карантинного кордона протяженностью 1500 верст.

Свою временную штаб-квартиру Лорис-Меликов учредил в Царицыне. Удивительна судьба этого юрода на Волге, основанного в XVI в. как сторожевая крепость для охраны юго-восточных окраин России.

ГРАФ ЛОРИС-МЕЛИКОВ И ЕГО СОВРЕМЕННИКИ ^--^

Его особая роль неоднократно проявлялась в важных, а порой и решающих событиях российской истории, как это случилось в Гражданскую войну и в войну Великую Отечественную, когда он носил уже другое имя и стал известен всему миру как Сталинград. На рубеже 1870—80-х гг. Царицын — уездный город Саратовской губернии с населением менее 50 тысяч жителей — был одним из главных торговых пунктов Поволжья.

Можно представить, с какими чувствами ожидали местные власти новоявленного генерал-губернатора, находившегося еще в ореоле славы «героя Карса» и облеченного самим царем столь обширными полномочиями! Никогда за всю свою историю скромный Царицын не собирал в себе разом столько титулованных особ и высоких чинов гражданского и военного ведомств, как в зиму 1879 г. К приезду Лорис-Меликова в Царицын съехались и подчиненные ему губернаторы самарский, астраханский и ставропольский, каждый со своей свитой.