В апреле из черноморских портов к Корфу был доставлен груз продовольствия. При приемке его была обнаружена недостача сотен пудов муки и мяса; сухари же оказались гнилыми, «с паутиной и червями». Отвечая на запрос морского министра, командир Черноморского флота маркиз де Траверсе признал, что еще до отправки груза к Сепявииу «в некоторых сухарях начала оказываться паутина и с оною маленькие червячки». Но французский аристократ все же признал их «добротою годными для пищи» русского солдата и матроса. В доказательство своей правоты Траверсе сообщал, что сам он роздал уже более 5000 пудов этих гнилых сухарей «в сухопутную дачу» и немало «на суда в морскую дачу». Траверсе беспокоился лишь о том, «дабы служители не имели повода к противоречию» и потому приказывал перебирать сухари перед выдачей. Но Сенявин не считал возможным кормить своих солдат и матросов гнилью и отправил весь груз сухарей (8061 пуд) обратно13.

Траверсе мало волновала «непрочность» севастопольских магазинов, в которых гнили продовольственные запасы флота. Сенявин же на Корфу принимал действенные меры к улучшению их хранения. В момент его прибытия на Корфу провиантских магазинов было очень мало, и муку приходилось класть в бунты на улицах; а в мае Лисняискин сообщал Чичагову, что городские власти передали в распоряжение русского командования 11 магазинов. Были заключены более выгодные подряды на выпечку сухарей и на доставку мяса. Даны были подряды и на доставку дров.

Высокие цепы па дрова сильно удорожали производ

ил

ство кузнечных работ в Корфу. И, заботясь о государственном рубле, Сенявин потребовал, чтобы ему прислали из Таганрогского порта донецкий каменный уголь. Там, писал командующий «земляного уголья, сколько мне известно, есть довольное количество». Траверсе, к которому было направлено это требование, нашел, что сенявинская идея не выдерживает критики: при транспортировке часть угля обращается «в мусор и трату», писал маркиз. Вдобавок кузнецам придется «приучаться работать» на новом топливе. Для такого рода руководителей, как Траверсе, необходимость переучивать рабочих при введении новых производственных методов была уже достаточным аргументом против этих новых методов. Наоборот, Сенявин не останавливался перед трудностями, всегда возникающими при внедрении нового. Роль Сенявина как новатора выступит особенно рельефно, если мы вспомним, что высшее морское начальство не выходило из стадии первоначальных «опытов заготовления» донецкого угля даже в 1850-е годы, то есть через пол столетия после ' того, как Дмитрий Николаевич с успехом использовал его на Корфу. И*это несмотря на то, что в связи с введением паровых судов каменный уголь приобретал важнейшее значение для флота.

Много энергии затратил Сенявин, чтобы уменьшить нужду в деньгах и «не дойти до того затруднительного положения, как было в первую кампанию с господином адмиралом Ушаковым» ,6. Аккредитив, данный на Венецию, с большим трудом удалось реализовать в марте 1806 года в Константинополе. Кроме того, пришлось истратить на содержание эскадры деньги, присланные Грейгу для покупки корветов, и небольшую сумму, которую удалось взять в долг па месте. Эти меры в сочетании со строжайшей экономией позволили п течение некоторого времени удовлетворять насущные нужды русских вооруженных сил, находившихся па Средиземноморском театре, и позволили им активно действовать в сложной военно-политической обстановке начала 1806 года.

ГЛАВА VIII

ОТВЕТСТВЕННЫЕ РЕШЕНИЯ

Пока дивизия под командованием Сенявииа переходила из Балтики в Средиземное море, произошли такие серьезные события, как капитуляция австрийской армии при Ульме, аустерлицкая победа Наполеона и выход Австрии из воины. Международная обстановка существенно изменилась и усложнилась. Наполеон был на вершине своего могущества. Он вновь перекраивал карту Европы и возводил на королевские и княжеские престолы своих братьев и маршалов. Старые феодальные государи Германии раболепствовали перед ним, он бесцеремонно помыкал ими, привязывая их к победной колеснице французской империи. Бавария, Вюртемберг и Баден, а затем и Пруссия подписали договоры о тесном оборонительном и наступательном союзе с императором французов. Австрию он заставил принять чрезвычайно тяжелый мир. 14 декабря 1805 года в Пресбурге был подписан договор, по которому Австрия уступала часть своей территории германским союзникам Наполеона, а Венецианскую область, почти всю Истрию, Далмацию и Которскую бухту отдавала Франции.

Значение Пресбургского мира не ограничивалось ослаблением Австрии. К опасным последствиям могло привести проникновение французов на территорию Балканского полуострова и установление общей границы между владениями Наполеона н турецкого султана. Французское правительство не могло еще определить, будет ли ему выгоднее прикрыться маской покровителя * иацпо-нально-освободительиого движения на Балканах или помочь поработителям балканских славян и греков; будет ли ему выгоднее взять сторону мятежных пашей, чтобы развалить султанскую империю, или поддержать слабое и продажное правительство султана. Но если конкретные пути, по которым будет направлена французская политика на Балканах, не были еще точно определены, то цели этой политики были абсолютно ясны. Утверждение французского преобладания и владычества на Ближнем Востоке, — вот чего добивался Наполеон, когда захватывал восточное побережье Адриатики.

Эмиссары Наполеона вели энергичную деятельность, завязывая различные связи на Балканском полуострове. Они расточали обещания грекам и их смертельному врагу Али-паше янинскому, сербам и усмирителям их освободительного движения.

В январе 1806 года из Парижа в Константинополь был послан специальный посланник, чтобы привлечь турок на сторону Франции и восстановить их против России. И, несмотря на упорное противодействие русской дипломатии, французам удалось в конце января добиться признания Портой императорского титула Наполеона. В то же время турки начали сосредоточивать войска в Молдавии и отдали приказы об укреплении Бендер, Хотина и Измаила ,. Таким образом, новая про-французская ориентация Порты приобрела явственные очертания.

Англичане не понесли потерь в ходе кампании

1805 года. И все же их решимость к борьбе оказалась надломленной после Аустерлицкого сражения. Самый упорный английский враг Наполеона — премьер-министр Вилиям Питт-младший — умер в январе 1806 года, и современники уверяли, что он был убит Аустерлицем. «Сверните-ка эту карту Европы, — говорил Питт незадолго до своей смерти, — она не понадобится больше в течение десяти лет». А преемник Питта Фокс заявил, что придется так же долго ждать конца владычества Наполеона, как долго пришлось ждать падения Римской империи2. С момента прихода Фокса к власти, в феврале