стить в Которскую бухту французские суда. В состав отряда Белле были включены линейный корабль «Азия», фрегат «Михаил» и шхуна «Экспедицион», которые были по приказу командующего подготовлены к плаванию и отправлены с корфинского рейда в самом срочном по* рядке. Но только после того как Сенявин узнал о приглашении бокезцев, он приказал Белле немедленно приступить к действиям в Которской области.

Белле начал с овладения находившейся здесь французской корсарской шебекой «Азард» *; 16 февраля семь русских шлюпок под командованием лейтенанта Сытина ** умело использовали ночное время, «большой шквал» и жестокий! град и подошли к «Азарду» на дистанцию абордажного боя. Однако до боя дело не дошло, так как 'внезапное появление русских гребных судов в такую погоду ошеломило -противника, и он «сдался без всякого сопротивления»2.

Одновременно в Которскую область вступил двухтысячный черногорский отряд, который вместе с бокезцами обложил крепость Херцегнови (Кастельново). Черногорскими войсками командовал Петр Петрович Негош, который, как мы знаем, был верховным правителем и главой православно!! церкви Черногории. Негош усвоил воинственный дух своего свободолюбивого народа. Лично участвовавший в боях и пробиравшийся вместе со своей паствой по горным кручам с оружием в руках, он мало походил на священнослужителя. И, тем не менее, его авторитет в церковных вопросах признавался не в одной Черногории. Негош был талантливым политическим и военным деятелем и тонким дипломатом. Он был искренним другом России и твердо верил, что лучшие надежды его народа могут осуществиться только с русской помощью. Естественно, что у Белле установился с Негошем полный 'контакт, и действия с самого начала были согласованы.

19 февраля Белле предъявил австрийцам требование о передаче Херцегнови и других крепостей Которской области представителям бокезского народа 3. Белле разъяснил, что, несмотря па отсутствие войны между Россией

•Шебекой на Средиземном море называли разновидность вооруженного судна, имевшего от 14 до 22 пушек.

** Лейтенант Сытин был командиром шхуны «Экспедицион*.

и Австрией, он считает свое требование юридически совершенно оправданным, так как Которскую область нельзя считать больше австрийской территорией, поскольку она уступлена Наполеону и 30 января истек срок се передачи французам. Одновременно Белле гарантировал австрийскому гарнизону полную неприкосновенность и возможность вернуться в Австрию морем.

Направляя свой ультиматум, Белле предоставил австрийским властям два часа для ответа. Однако австрийцы воспользовались тем, что письмо было адресовано не полномочному представителю австрийского двора в Которе Гизлиери, а подчиненным ему комендантам. Чтобы оттянуть время, коменданты ответили Белле, что ему надлежит адресоваться к Гизлиери.

20 февраля ультиматум был направлен вторично, причем на сей раз в качестве адресата был указан Гизлиери, а срок для ответа был сокращен до одного часа. Представитель Австрии ответил, что при создавшихся условиях он вынужден согласиться на требования Белле и признает вполне удовлетворительными данные русскими гарантии.

Но, принимая на словах русский ультиматум, Гизлиери в то же время всячески оттягивал срок его выполнения. Стараясь выгадать каждый день и каждый час, он посылал спешные послания генералу Молитору, торопя французов с прибытием в Котор4. Командир русского отряда не знал об этих посланиях. Но он понимал, что медлительность Гизлиери может помешать русским занять которские крепости ранее французов. И когда Белле увидел, что австрийцы, приняв русские условия, не спускают с крепостей свои флаги, он направил Гизлиери новый ультиматум. Белле потребовал, чтобы австрийский флаг был спущен в Херцегмови через 15 минут после получения ультиматума, а в остальных крепостях Которской бухты — в течение суток. После получения ультиматума представитель австрийского двора направился на флагманский корабль Белле, чтобы оттянуть передачу крепостей. Но Белле был неумолим, и Гизлиери должен был послать комендантам приказ о выполнении русских требований 5.

Убедившись в том, что его попытки затянуть переговоры до подхода Молитора не дали результата, Гизлиери стал проявлять особую заботу о своем оправдании

Шебека.

в глазах французов и в глазах собственного правительства. Он не без основания полагал, что добровольная сдача будет поставлена ему в вину, и, пытаясь инсценировать «бой с превосходящими русскими силами», попросил, чтобы Белле дал хоть один выстрел по Херцегнови. Однако Белле решительно отказался удовлетворить эту не совсем обычную просьбу, так как все время учитывал, что Россия не находится в состоянии войны с Австрией.

Характерно, что по требованию Белле австрийцы передавали ключи от крепостей не русским офицерам, а представителям местного населения — «капитанам от комунитат». Таким образом, удовлетворялось требование бокезцев, которые еще до прибытия русских кораблей добивались, чтобы австрийцы сдали им ключи. Вместе с тем занятие русскими Которской области осуществлялось в результате просьбы местного населения, желавшего избавиться от австрийской оккупации.

Белле добивался скрупулезного выполнения требования о передаче австрийцами ключей в руки местного населения. Католический каноник доктор Кайович, проживавший в то время в Которской крепости Будве (Бу-дуа), сообщает, что австрийский комендант настаивал на передаче ключей русскому офицеру, однако он натолкнулся на самое решительное противодействие со стороны самих же русских. В конечном счете комендант должен был уступить и сдать Будву нобилям города0.

Переговоры с Гизлиери Белле вел в течение дня 20 февраля, а утром 21 февраля 140 русских морских солдат и канониров вышли на берег. Бронсвский рассказывает, что русских осыпали цветами, обнимали и угощали всем лучшим; в течение всего дня не смолкали приветственные ружейные и пушечные салюты; люди оделись в праздничные наряды, а дома и суда бокезцев расцветились флагами7.

Приход русских в Котор прочно запечатлелся в сознании народа. Спустя много лет жители славянской Адриатики пели: