ГЛАВА I *

В БОРОВСКОЙ ВОТЧИНЕ.

ШКОЛА ДЛЯ СОЛДАТСКИХ ДЕТЕЙ

В 1762 году русские дворяне добились крупной сословной привилегии: царь Петр III издал «Манифест о вольности дворянской». Если до этого манифеста все мужчины — представители господствующего сословия обязаны были служить в армии или в административных учреждениях не менее двадцати пяти лет, то сейчас им предоставлено было право вступать в государеву службу и выходить в отставку, когда им заблагорассудится. В числе лиц, незамедлительно воспользовавшихся этой привилегией, был капрал Измайловского гвардейского полка Николай Федорович Сеня вин. Он оставил службу, получив при этом чин армии подпоручика, и отразился в свое родовое имение. Здесь, в селе Комлезо, Боровского уезда, 6 августа 1763 года Николай Федорознч отпраздновал рождение сына Дмитрия. ч

Хотя в годы малолетства Дмитрия отец его находился в отставке и жил в то время в своем имении, глазные хлопоты по воспитанию мальчика и устройству его судьбы лежали на матери, которую сын всегда вспоминал с теплотой и признательностью. Подобно другим тогдашним женщинам ее состояния, мать Дмитрия Николаевича не отличалась образованностью, верила и во всех святых, и в нечистую силу, и в сон, и в чох. Она всерьез предрекала Дмитрию высокий чин уже на том основании, что он спал, «раскидавшись и*заложив обе руки за голову». Но веря в эти приятные предзнаменования судьбы, мать Дмитрия была все же достаточно практичной женщиной, чтобы всецело на них полагаться. Во всяком случае она проявляла большую энергию в поисках для своих детей протекции, без которой в то время даже дворянину невозможно было пробить себе дорогу.

Дмитрию еще не минуло семи лет, когда мать предприняла трудное и дорогостоящее путешествие в Петербург, чтобы определить его в шляхетный кадетский корпус — привилегированное учебное заведение для дворянских детей, готовившее сухопутных офицеров. В Петербурге был разыскан дальний родственник, который помог быстро получить удостоверение о дворянском происхождении мальчика. Этим дальним родственником был Ф. Ф. Сенявин, служивший в Главной полицмейстерской канцелярии и хорошо знакомый с «канцелярским обрядом». В делах Герольдмейстерской конторы Сената сохранилась его челобитная от 28 апреля 1770 года:

«Родственник мой отставной армии подпорутчик Николай Федоров сын Сенявин прислал ко мне сына своего Дмитрия пяти лет (в действительности Дмитрию было шесть лет. — А. Ш.) для определения в Сухопутной шля-хетной кадетский корпус. И дабы высочайшим вашего императорскаго величества указом поведено было сие мое челобитье Правительствующаго сената в Герольдмейстерской конторе принять и для определения показан-наго родственника моего малолетняго Дмитрия Сеиявина в Сухопутной шляхетной кадетской корпус дать мне свидетельство».

Без свидетельства Герольдмейстерской конторы о дворянском происхождении ин один кандидат не мог быть принят в кадетский корпус. Свидетельство это было получено в совершенно невиданный для тогдашнего «канцелярского обряда» срок — через два дня после подачи челобитной. Либо тут у Сеиявина из Полицмейстерской канцелярии были свои люди в Герольдмейстерской конторе, либо оказал благотворное действие «барашек в бумажке» 1.

Матери Дмитрия удалось найти и других ходатаев за сына. Но протекция оказалась недостаточно веской, и сухопутная карьера Д. Н. Сеиявина закончилась, не успев начаться. Так как поступить в шляхетный кадетский корпус не удалось, пришлось начинать курс наук дома под руководством комлевского приходского священника отца Кузьмы2.

Священники приходов, расположенных в помещичьих имениях, были подчинены своему церковному начальству, но являлись одновременно такими же слугами помещика, как приказчики и управляющие. Сельское духовенство удерживало крестьян в покорности барину и побуждало их к неукоснительному отбытию всех феодальных повинностей. Однако по своему материальному положению и образу жизни сельские священники иногда недалеко уходили от крестьян. Они хорошо знали жизнь, нравы и обычаи народа, народную культуру. И эти знания отец Кузьма в какой-то мере передавал своему ученику.

В воспоминаниях Дмитрия Николаевича комлевский священник рисуется как человек простой, бесхитростный и даже несколько наивный. К ученику он сильно привязался, а к учебным занятиям относился с добросовестностью. К восьми годам Сенявин уже хорошо читал и «изрядно писал». Но дальнейшее преподавание было не под силу отцу Кузьме. Чтобы «не быть в деревне праз-дну», Дмитрий был отдан в школу при гарнизонном полку.

Школы эти стали возникать еще в 1730-е годы «для собрания и обучения детей», прижитых солдатами во время бесконечно долгой службы или после ее окончания2. Солдатские дети не являлись крещеной собственностью помещиков. Но они не становились и свободными людьми. Уже в семилетием возрасте их указано было приводить к местным властям, причем нарушение этого указа каралось как укрывательство беглых солдат. В течение восьми лет солдатские дети обучались в гарнизонных школах, а по достижении пятнадцатилетнего возраста их зачисляли в полки, «дабы государству в рекрутах облегчение быть могло».

С 1744 года в гарнизонных школах для солдатских детей стали обучаться и представители различных некре-иостиых сословных групп и в том числе дети из дворян-

ских фамилий. В отличие от солдатских детей они жили «на своем иждивении» и не должны были после окончания школы обязательно идти в солдаты3. Именно на таких основаниях учился в гарнизонной школе Дмитрий Се-нявнн.

В гарнизонной школе он обучался: словесной и письменной наукам, пению, солдатской экзерциции, арифметике, артиллерийской и инженерной наукам.