Доложи командующему, что через тридцать — сорок минут выезжаю. Ехать придется кружным путем, через Волосово. Так что смогу прибыть на место часов через пять. Постарайся доставить туда еще мин и колючей проволоки. Пока я привезу минеров, хорошо бы послать в помощь ополченцам кого-нибудь из штаба. Еще лучше — отправляйся сам. Сборы мои заняли действительно не больше получаса. На правый фланг лужской полосы обороны со мной мчалась рота минеров 106-го саперного батальона. По пути с тревогой думал о не занятом нашими войсками стокилометровом пространстве между Гдовом, Нарвой и Кингисеппом. Поможет ли решение командующего фронтом о перегруппировке 191-й стрелковой дивизии из Кингисеппа к югу? Противник ударом от Пскова на Кингисепп может отрезать всю Эстонию. А там ведь дерется еще 8-я армия Северо-Западного фронта.

Когда добрался под Кингисепп, там оказались и командующий фронтом генерал-лейтенант М.М. Попов и Главком Северо-Западного направления Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов. Они стояли за пригорком, всего в пятистах метрах от окраины села Ивановское, занятого противником.

Ополченцы развернулись в цепь. Их первая попытка контратакой освободить село окончилась неудачей.

Теперь шел огневой бой. Наши снаряды ложились в центре Ивановского, избы горели. Ветер временами доносил оттуда клубы дыма. В бинокль можно было разглядеть, как за изгородями на окраине передвигаются вражеские танки. Вспышки выстрелов выдавали их.

Ворошилов встретил меня неприветливо: «Саперы всегда опаздывают». Не обращая внимания на недалекие разрывы и свист осколков, он продолжал вести наблюдение за полем боя.

В пулеметном расчете ополченцев, расположившемся поблизости, слышался негромкий разговор:

Это же сам Ворошилов, Клим.

Ишь стоит, словно в землю врос.

Мне мать говорила — бывают такие люди, заговоренные от пуль.

То пуля! А тут снаряд!.. От него заговорить нельзя.

Г олос, произнесший последние слова, был густой, суровый. Чем-то он заинтересовал меня, и я обернулся в сторону говорившего. У пулемета лежал пожилой боец, весьма неодобрительно поглядывавший на группу больших начальников, стоявших во весь рост.

Ворошилов отчитывал Попова за плохую организацию артиллерийского огня:

— Какое же это обеспечение контратаки? Бьют по пустому месту, хаты жгут, немцы уже на окраину вылезли.

Из эшелонов только что. выгрузились, товарищ маршал, — объяснял командующий фронтом.. — На случайных огневых позициях встали, разведки провести не успели.

Так потрудитесь хоть теперь разобраться в обстановке. Выбить противника из села надо до ночи, пока еще он не закрепился. Сейчас там, видимо, только разведгруппа. Захватила броды на Луге и пустое село, пока вы дивизию выгружали. А ночью непременно подвалят главные силы.

Попов пошел к танкистам и сам решил боем разведать силы противника. Ворошилов не успел остановить его только махнул рукой и выругался:

— Вот черт!..

Танк командующего получил повреждение, и ему пришлось вернуться с полпути. М.М. Попов вылез из башни пошатываясь. Климент Ефремович встретил его новыми упреками:

— Ты что, с ума спятил? Если сам в разведку ходить станешь, кто будет фронтом командовать?

Вероятно, Ворошилов забыл в эту минуту, что сам он, наблюдая первый бой народных ополченцев, ведет себя не очень-то осмотрительно. Клименту Ефремовичу было в ту пору шестьдесят лет, Маркиану Михайловичу — сорок. Но они, как и мы, менее опытные командиры, тогда только что начинали познавать современную войну...

Вскоре Главком и командующий уехали в Кингисепп. И перед отъездом Ворошилов еще раз строго-настрого приказал командиру 2-й дивизии народного ополчения уничтожить прорвавшегося неприятеля и освободить плацдарм. Но выполнить этот приказ оказалось не так-то просто: гитлеровцы под прикрытием авиации продолжали переправляться через мелкую речку. И только к вечеру они несколько притихли.

В воздухе все еще плавал запах гари и перегретого масла. Воспаленные от бессонницы глаза разъедал сизый дым. В голове роились тревожные думы: «Что же теперь будет? Противник Лугу форсировал, и сбить его с плацдармов не удается. Удержат ли оборону ополченская дивизия и курсантские батальоны полковника Мухина? Ведь позади никаких войск нет. Надо, чтобы удержали! И мы, инженеры, должны им помочь!»

Прибывшие со мной минеры готовы с наступлением темноты ставить заграждения. Командир роты старший лейтенант Петров уже провел инструктаж, проверил оснащение бойцов. Каждый сапер имеет по две противотанковые мины. На случай неожиданной встречи с врагом — в карманах по две гранаты-лимонки, за спиной — винтовка, на поясе — нож.

Я слежу за действиями командира роты. Он все делает неторопливо, основательно, солидно, как и подобает минеру. Мне не приходится вмешиваться в его распоряжения: они правильны.

Такое умение приходит не сразу. Владимир Петров прошел хорошую боевую школу. Во время советско-финляндской войны был взводным. Участвовал в штурме линии Маннергейма, взорвал со своими саперами два бетонных дота.

От полученного тогда ранения он слегка прихрамывает.

— Работать попарно, — дает последние указания ротный. — Под ракетами лежать тихо. При встрече с немцем тоже не шуметь. Лучше, если он не заметит, пропустить. Понятно?

Он часто употребляет это слово, и ему каждый раз отвечают несколько голосов: