Шубина я нашел в одной из землянок с несколькими саперными командирами. Они сидели за чайником и наслаждались кипятком.

Перед этим на глаза мне попались беспорядочно разбросанные броневые пулеметные колпаки, и я намеревался пожурить начинжа. Но вошел в землянку

— и вспышка раздражения погасла. За чаем Александр Петрович инструктировал командиров, где и как устанавливать эти бронеточки.

— За ночь шесть штук втащим на Пулеметную горку? — спрашивает он командира армейского саперного батальона капитана Хоха.

Тот только что выпил очередную кружку кипятку и, с удовольствием отдуваясь, согласно кивает головой:

— Раз надо, значит, втащим. Сегодня там траншеи развалило так, будто черт в свайку играл. И пулеметов много разбито.

— Ну а ты, Петр Кузьмич,— обращается Шубин к капитану Евстифееву,— четыре штуки подтащи к Верхнему Кузьмину. Там у оврага два домика есть. Рядом с ними и ставьте.

А в самом овраге что будем делать?

Согласуй с Красновидовым, там его полк стоит. По-моему, овраг лучше заминировать. Кстати, как у тебя с управляемыми минами для противотанкового рва?

Евстифеев докладывает, что двенадцать морских мин его люди устанавливают на левом фланге армии у дорожной выемки. Когда взорвут, то ров перехватит шоссе метров на сорок. Взрывать решили не сразу, а когда там появятся немецкие танки.

Я стараюсь держаться в стороне. Таких, как Александр Петрович Шубин, опекать не следует. Это у нас один из наиболее опытных начинжев. Старый вояка. Еще со времени гражданской войны сохранил он свой невероятной густоты чуб, задорно торчащий из-под сбитой набекрень фуражки, легкую кавалерийскую походку и старый боевой подарок — шашку. Шашка путешествует с ним повсюду и неизменно водворяется над его койкой.

Чаепитие прервал вошедший связной:

Машины отправлять пора, товарищ майор. Через полчаса немцы будут долбить это место.

И то правда, Вася, — спохватывается Шубин, посмотрев на часы. — Немцы педантичны, начнут точно... Ну что ж, отправляйтесь, друзья. К семи надо закончить минирование и установку бронеколпаков. Днем капитану Хоху быть у Пулеметной горки в районе Толмачи с резервом минеров, а Евстифееву с

истребителями танков — в Верхнем Кузьмине, у фугасов. Донесения прислать в обсерваторию. Я буду там. По коням, братцы!..

Потом мы с Шубиным долго ходим по траншеям между полуразрушенными зданиями. Изрытая солдатской лопатой и перепаханная артиллерией, местность стала почти неузнаваемой.

Стрелки выдолбили норы в стенах траншей или под фундаментами полуразрушенных зданий и теперь дремлют в промозглой сырости. Такой сон стал привычным. Минометный свист и даже недалекий разрыв не будят усталого, сжившегося с войной человека.

Работы много, Александр Петрович! Опять мы на голом месте,— замечаю я Шубину.

сожалению, так, — вздыхает он и мечтательно добавляет; — Эх, дали бы нам сутки-двое на передых от контратак, какие б мы тут позиции отгрохали! А то ведь наспех все делается, на живую нитку, чтобы хоть голову спрятать.

Не будет передыха, Александр Петрович. Заканчивать все придется в процессе боя. Продумать надо, как это сделать.

Некоторое время идем молча. Потом Шубин возвращается к прежнему разговору:

Верно, думать надо. Тем более что зима приближается. А вы знаете, любопытное открытие сделали разведчики Евстифеева. Вчера ночью они ходили к Ново-Паново. И в овраге, где Дудергофский ручей, заметили, что немцы землянки роют.

Что? — я даже споткнулся.— Какие землянки? Может, орудийные капониры или щели от артогня?

Я тоже сомневался. Но разведчики говорят, котлованы большие, в скатах оврага. В Ново-Паново избы разбирают, бревна туда носят. Похоже, что зимовать там собираются.

Сразу вспомнилась недавняя моя беседа с начальником разведотдела фронта. Евстигнеев говорил о том же самом... Неужели на фронте наступает перелом?

Ну брат, это такая новость, что даже поверить в нее невозможно... Своему командующему докладывал?

Нет, еще не докладывал. Не успел. Сегодня столько дел было... Да, честно говоря, мне и самому пока не очень-то верится в эти землянки.

Начавшийся артналет не позволил нам закончить обход всех участков. Мы застряли у капитана Хоха.

Темного времени оставалось меньше часу, когда гитлеровцы повели огонь всеми калибрами. Это уж, наверное, подготовка атаки.

Около противотанковой пушки, на которую мы наткнулись по пути на командный пункт армии, в узкой щели свернулся калачиком боец.