С некоторыми известными представителями ревизионизма в немецкой социал-демократии Клара Цеткин была связана долгими годами совместной деятельности. С некоторыми из них находилась в дружеских отношениях. Долгое время питала она чувство уважения и к Эдуарду Бернштейну, тем более что он относился к числу товарищей, которым даже после отмены закона против социалистов был запрещен въезд в Германию.

Одним из ее старых друзей был Макс Шиппель, скатившийся на ревизионистские позиции. Товарищ юных лет и близкий друг Осипа Цеткина, он поддерживал их в тяжелые годы парижской эмиграции. Она была хорошо знакома с Игиацом Ауэром. Это был остроумный собеседник Жертвой его острот нередко оказывались многие товарищи, в том числе и Клара. Она уважала его за поведение в годы действия закона против социалистов. Ауэр стал одним из рьяных ревизионистов. Очень тяжело переживала Клара Цеткип переход в лагерь ревизионистов своей соратницы Эммы Ирер, с которой долго и плодотворно работала.

Конечно, Кларе было пелегко открыто рвать с этими и другими ее товарищами узы дружбы, сложившейся в трудные годы совместной борьбы. И все-таки она сделала это одной из первых в партии, раньше даже, чем Август Бебель.

Осенью 1898 года Клара Цеткин потребовала, чтобы партийный съезд в Штутгарте обсудил и отверг взгляды Бернштейна и его единомышленников. В своем выступлении она наряду с Бернштейном резко критиковала берлинского адвоката Вольфганга Гейне. Не пощадила она и Шиппеля, предлагавшего уступить правительству в том, что касалось введения таможенных пошлин и милитаризации страны. Резкой критике подвергла Цеткин наряду с теми, кто открыто смыкался с классовыми противниками, также и Карла Каутского, опубликовавшего в «Нойе цайт» без комментариев статьи Бернштейна.

Это была первая политическая кампания, проведенная ею совместно с Розой Люксембург, примкнувшей к революционному движению с юных лет, одной из основательниц Социал-демократической партии Польши. Она проживала в Германии и была ярой противницей ревизионизма. Непосредственно перед штутгартским съездом Роза Люксембург опубликовала в газете «Лейпцигер фольксцайтунг» первую часть серии статей, направленных против Бернштейна. Ознакомившись с ними, Клара Цеткип написала главному редактору этой газеты Бруно Шёнланку письмо, в котором дала статьям очень лестную оценку. Об этом Роза Люксембург с удовлетворением сообщала своему другу Лео Иогихесу. Роза и Клара, занимавшие непримиримую по отношению к ревизионистам позицию, быстро объединились для совместных действий. Однако им не удалось полностью реализовать свои планы. Август Бебель, хотя и приветствовал их выступление, считал, что Бернштейну нужно дать возможность пересмотреть свою позицию, и отложил дискуссию о ревизионизме до следующего партийного съезда. На этом съезде, в октябре 1899 года в Ганновере, Бебель обрушился на ревизионизм со всей силой своего авторитета.

Тем не менее со дня съезда в Штутгарте в партии развернулась дискуссия, причем особенно острыми были выступления Розы Люксембург. Она закончила печатание серии своих статей в «Лейпцигер фольксцайтунг». В 1899 году, за пять месяцев до съезда партии в Ганпо-вере, вышла ее брошюра «Социальные реформы или революция?».

В этой работе, являвшейся в то время в Германии самым блестящим опровержением теории Бернштейна, Роза Люксембург не оставила камня на камне от его утверждений, согласно которым возникновение картелей и трестов, а также деятельность профсоюзов и рабочих товариществ означают якобы постепенное устранение противоречий капиталистического общества. Опровергая берн-штейиовскую «теорию приспособления», она доказала, что марксистское учение о закономерности гибели капиталистического строя и победе социализма полностью сохраняет свою силу, что возникновение картелей и трестов обостряет классовые противоречия, вызывая международные конфликты, что борьба за социальные реформы и демократию и борьба за свершение революции и за социализм представляют собой не противоречие, а диалектическое единство. Вполне логично она требовала от Бернштейна, чтобы он признал себя тем, кем он является на самом деле, а именно мелкобуржуазно-демократическим либералом.

В том же направлении, что и Роза Люксембург, вела свою массовую агитационно-разъяснительную работу Клара Цеткин. Не было ни одного собрания, на котором она не выступила бы с критикой ревизионистов. Перед партийным съездом в Ганновере Клара на страницах «Гляйхайт» требовала исключения их из партии. Они ей это припомнили, и в центре их нападок на съезде оказались не Август Бебель, который в своем большом выступлении осудил ревизионизм, и не теоретик партии Карл Каутский, а Роза Люксембург и Клара Цеткин. Как и Розе Люксембург, Кларе пришлось выслушать много клеветнических заявлений и оскорблений. С рядом ораторов, в том числе Игнацом Ауэром, ей пришлось резко полемизировать. На ее реплику, что ему не следует придумывать мифическую Клару Цеткин, которой на самом деле не существует, оратор в крайнем раздражении отвечал: «Товарищ полагает, у меня была потребность создавать новую Клару Цеткин. Но она заблуждается, с меня более чем достаточно и той Цеткин, которая уже существует!»

Но гораздо больше, нежели эти иронические замечания, беспокоило Клару то обстоятельство, что ревизионисты, которые в Ганновере лицемерно делали вид, будто подчиняются решениям партии, на самом деле развернули внутри партии подстрекательскую деятельность, все успешнее проникали на руководящие посты в партийной печати, пробирались в парламент и профсоюзы, усиливали свое влияние, а после смерти Вильгельма Либкнехта захватили «Форвертс».

В этих новых условиях борьбы Клара Цеткин решительно шла по избранному ею пути. Много времепи и сил отдавала она внутрипартийной работе, все больше зарекомендовывала себя как партийный руководитель. В трудной и справедливой борьбе ей приходилось терять старых товарищей, но Клара находила новых соратников, разделявших ее идеалы. Вместе с ними она стремилась к тому, чтобы вести немецкий рабочий класс вперед к социалистической революции.

Общение с этими новыми боевыми товарищами оказало большое влияние на ее дальнейшую деятельность.

Новые друзья

Всё даруют боги бесконечные

Тем, кто мил им, сполна!

Все блаженства бесконечные,

Все страданья бесконечные — всё! 7

Эти слова Гёте полностью применимы к дружбе, связывавшей Клару Цеткин и Розу Люксембург, дружбе, бесконечно обогатившей Клару и так трагически оборвавшейся с гибелью Люксембург. Осталось неизвестным, когда именно состоялось их знакомство — на съезде в Штутгарте или ранее. Бесспорно одно: их встреча была для Клары Цеткин важнейшим событием в ее жизни.

Клара Цеткин много раз говорила о том, какое огромнее место занимала в ее жизни Роза Люксембург и как питого она для нее значила. Может быть, наиболее ярко это прозвучало в взволнованной речи, произнесенной Кларой Цеткин спустя два года после смерти Розы на Третьем конгрессе Коммунистического Интернационала: «...все,

чем я была, все, что мною было совершено, было нашим общим делом с Розой Люксембург», она «составляет и навсегда останется частью моей души».