Шрифт:
И Марина рассказала мне, с каким пренебрежением относился к ней первое время инструктор, как заставлял её больше всех мыть и чистить машины, как мало давал летать. Она всё терпела и всё исполняла. Наконец инструктор решил подвергнуть её последнему испытанию. Испытание было жестоким и совершенно ненужным с учебной точки зрения. Похоже было на то, что инструктор решил окончательно отбить у Марины охоту летать… Он сел в самолёт и сказал ей:
«Будешь сопровождать самолёт, держась за плоскость…»
Она бежала за самолётом по глубокому снегу, в тяжёлом, неудобном для бега лётном обмундировании. На пол-пути инструктор крикнул:
«Становись на лыжу!»
Марина вскочила на лыжу и ухватилась за подкосы. Было морозно, дул сильный ветер. Рискуя каждую минуту сорваться и упасть, Марина до конца выдержала испытание…
— Когда мы подрулили к ангару, — закончила Марина, — инструктор увидел, что у меня обморожены обе щеки. Он испугался и стал сам оттирать их снегом. В утешение сказал мне: «Будет из тебя лётчик!»
Инструктора этого скоро сняли с работы. Никто больше не пытался отбить у Марины охоту к полётам. Она стала летать чаще; организм так свыкся с полётами, что она привыкла к любому положению самолёта и хорошо себя чувствовала даже при самых сложных фигурах пилотажа.
Летом день в аэроклубе начинался с четырёх часов утра. Вечером после работы полёты продолжались до полной темноты. Новый инструктор сразу обратил внимание на тренировку Марины и давал ей возможность летать сколько она хочет. Она научилась делать змейки, спирали, восьмёрки, скольжение на крыло, срывы в штопор, боевые развороты.
Так она стала лётчиком. К знаниям штурманского дела прибавились знания пилота. Перед Мариной эти знания раскрыли необъятные горизонты. Она стала летать на сухопутных и морских самолётах, днём и ночью, при ярком солнце и в грозовых тучах. В это же время в академии Марина осваивала кабину для слепых полётов и вскоре стала обучать этому сложному мастерству своих слушателей.
ВОЗДУШНЫЕ ПАРАДЫ
Я привыкла жить жизнью моей дочери. Её огорчения были моими огорчениями, её радости — моими радостями.
Вместе с Мариной переживала я радостное волнение в День авиации, когда она в почётном карауле у знамени, в первой шеренге колонны учлётов, прошла по Красной площади.
…Гремят оркестры, рукоплещут гости, но взгляд Марины устремлён в одну точку — туда, где стоит самый близкий и родной человек, о встрече с которым она мечтает. Сталин стоит в центре трибуны. Вот он поднимает руку, приветствуя колонну. И я вижу, какой сияющей, счастливой улыбкой светится лицо моей дочери.
Не раз доводилось Марине участвовать в первомайских воздушных парадах. Марина считала это своё участие очень почётным, но и очень трудным и ответственным делом.
Она сама писала об этом в «Записках штурмана»:
«Кто не знает воздушных парадов в Москве! Если вам не довелось их видеть, то уж наверно вы слышали или читали о них. Сердце советского патриота переполняется гор достью и радостью при виде множества крылатых машин, когда они стройно, в строгом, военном порядке пролетают над городом в великий день международного пролетарского праздника. Их вид являет грозную военную силу. На улицах столицы миллионы ликующих людей. Они с восторгом смотрят вверх. Город наполнен гулом моторов. Ровно в двенадцать часов самолёты пролетают над Красной площадью.
…Чтобы продемонстрировать трудящимся мощь нашей авиации, задолго до парада в военных авиационных частях идёт упорная и тщательная подготовка. Какова радость молодого лётчика, которому впервые объявляют, что он будет участвовать в первомайском воздушном параде!
В 1934 году подготовка, как всегда, началась задолго до праздника. Штурманам предстояла трудная задача. Несколько сот самолётов с разных аэродромов нужно было собрать в воздухе и в боевом строю, ровно в двенадцать часов, провести над Красной площадью. Это красивое зрелище, которое видит вся Москва, для штурманов парада означает точный математический расчёт. В течение нескольких минут самолёты летят «ад мавзолеем Ленина, с трибун которого на них смотрят лучшие люди страны, руководители партии и правительства, смотрит товарищ Сталин. Чтобы каждый из самолётов летел точно в том месте, где ему положено, заранее точно рассчитывается время вылета каждого самолёта. Затем рассчитывается время возвращения каждого самолёта на свой аэродром. Все эти расчёты делает штурман. Мне посчастливилось не раз работать в эти дни вместе с лучшими штурманами Советского Союза.
В небольшой комнате на Центральном аэродроме, нагнувшись над картами и таблицами, мы делали множество расчётов, выкладок, чертежей, таблиц. Мне поручали составлять штурманские графики и расчёты. Я делала своё дело спокойно и уверенно, внимательно приглядываясь к работе старших товарищей, у которых привыкла учитьсб. Составлялся список участников парада на флагманских кораблях. В 1934 году я летала на втором корабле помощником штурмана, а в следующем году — на первом, головном корабле и, как штурман, помещалась в передней кабине.