Саймон Ричардс переводит взгляд на блестящее светло-розовое платье, стоящее перед ним.

– Мы приглашаем на сцену Альфредо Панини, чтобы вручить премию Морриса Джордана в номинации 'Лучший Сценарий'.

Зои принимается бурно аплодировать и искать глазами грузного мужчину в строгом костюме, медленно поднимающегося со своего места на первых рядах и направляющегося к ступенькам, ведущим на сцену. Это Альфредо Панини, актер, начавший свою карьеру, когда ему было меньше двадцати, актер, прорвавшийся в Голливуд из итальянских нищенских трущоб в объятьях великого Нью-Йорка, актер, сам когда-то поднимавшийся за этой премией, актер, который стал не просто живой легендой, а уникальным течением в кино-культуре.

Его усталые и впалые глаза принимаются сосредоточенно читать название фильма-победителя и имя сценариста, написавшего этот фильм. На несколько секунд зал погружается в идеальную тишину, которая прерывается лишь шуршанием дорогих платьев и тихим звоном бриллиантов на телах актрис. Альфредо, держащий белый лист бумаги в руках, устремляет взгляд в зал, пытаясь найти этого человека, написавшего фильм, но он его не знает, он не застает его на первых рядах, что кажется ему весьма странным. Видимо, будет новое знакомство.

– В номинации 'Лучший Сценарий' побеждает фильм Антонио Альвареса 'Мэнолито Здесь Не Место'. Прошу сценариста Лилиан Кабику пройти на сцену для вручения премии.

Зал ждет первых хлопков Альфредо Панини, чтобы последовать за ним, не смея опережать Крестного Отца Голливудского кинематографа. Все оборачивают головы, в надежде увидеть того самого сценариста, который пройдет по этим рядам за своей статуэткой, но он не идет.

– Уже объявили, да? Повезло чуваку, дай телефон Ромеро, хлопай, не забывай, Тони ведь сказал...- бурчит себе под нос Лили и расправляет свое платье, хлопая победителю в данной номинации.

– Лили, ты чего сидишь? Тебя объявили, выходи!

Антонио Альварес хватает ее за локти, в надежде поднять с места, чтобы она прошла за наградой. Первые несколько секунд Лили не понимает, что происходит, и почему ее поднимают на ноги. Суть происходящего доходит до нее только тогда, когда Тони сквозь бурные аплодисменты и громкие комплименты удается проорать ей в ухо, что статуэтка ее, что победил их фильм, и что награду в руках Альфредо ждет ее уже целую минуту.

Как и в ту холодную зиму, когда она не могла сделать самостоятельно и двух шагов, вечно спотыкаясь и падая на лед, так и сейчас Лили поторопилась к сцене, еле стоя на ногах, инстинктивно беря Тони за руку, словно маленький ребенок родителя. Антонио тут же почувствовал что-то непрочное в ее походке и развел руки в сторону, готовясь схватить ее, если она упадет. Бег в сторону сцены, лица актеров, удивленно уставившиеся на нее и на Тони, черная точка, стоящая на сцене и превращающаяся с каждым рывком в Альфредо Панини, долгожданная сцена. Лили и вправду упала, переступив через две первые ступеньки, ведущие к ней, и неудачно припав локтями на остальные.

'Золушка, сбежавшая с бала и обронившая туфельку' - думает Альфредо Панини, глядя на ее раструившееся по ступеням кремовое платье.

Помощь Тони, которую он все это время готовился оказать Лили, наконец, понадобилась, он поставил ее на ноги, помог подняться на сцену, где рыдающей девушке вручили статуэтку, и встал позади нее, контролируя, чтобы вместо благодарственной речи, она не расплакалась на весь зал. Те несколько секунд, которые Лили будет колебаться, не зная, как начать, те несколько секунд, в течение которых Тони прошепчет ей на ухо фразу, которую весь мир придумает за него, те несколько секунд тянулись для нее вечность, пока Тони не сказал свои слова: 'Я тебя люблю' - то, во что пресса превратит следующие слова - 'Если ты сейчас же не начнешь, я дам тебе подзатыльник.'

– Когда я была маленькой, мой двоюродный дядя, живущий здесь в Лос-Анджелосе, прислал мне сувенир в виде премии Морриса Джордана, который купил в Санта-Монике, никогда бы не подумала, что теперь у нее будет самый настоящий друг, - взрыв хохота, Альфредо Панини хлопает Лили и ухмыляется, - я притащила с собой этого парня, чтобы показать вам его, чтобы все знали, что в действительности мое дело было за малым, а Тони столько сделал для этого фильма, эту статуэтку я посвящаю ему, человеку, благодаря которому моя задумка осуществилась.

Все сидящие на местах встали с мест и принялись громко хлопать снова плачущей Лили, обнимающему ее Тони и Альфредо Панини, что-то пытающемуся сказать девушке.

12

Антони и Лили сидят за столиком в Макдональдсе, самом близком к месту проведения премии Морриса Джордана. Уже больше двух часов ночи, возможно, банкет, который начался сразу после вручения, до сих пор не закончился. Они ушли с него, как только голливудский бомонд всласть налакался отменных спиртных напитков, рекой льющихся из дорогих бутылок. Альфредо Панини взял микрофон и произнес торжественную речь в честь ребят, сказав, что он очень горд их командой. 'Я попрошу понять и принять слова, которые я сейчас произнесу: я действительно считаю работу этих детей выдающейся, потому что большинство современных лент охватывают совершенно другие проблемы, проблемы поверхностные, интересные только самой молодежи. Проблемы отношений между полами, отношений на глупом примитивном уровне, понимаете, о чем я? Никто, поверьте мне, никто не снимает то, что для него слишком сложно, слишком обширно и грандиозно. А эти ребята взялись за такое, ведь вести повествование о любви к стране намного труднее, чем охватить отдельную историю любви. Не каждый юноша возьмётся снимать про культурные ценности через привязанность индивида к своей родине, не каждая молодая девочка решит написать фильм про отчаянное обожание страны и семьи. Я благодарю и восхищаюсь тобой, Лили, вдвойне, так как ты, будучи представительницей другой культуры и страны, смогла так прочувствовать дух Испании, передать его через такие яркие символы и мелкие детали, словно ты и вправду оттуда родом. Мне рассказывали, через что вам пришлось пройти, я знаю, что это ваша первая картина, и, следовательно, самая тяжелая, но я не буду говорить вам, чтобы вы гордились собой; я прошу вас, оставайтесь такими же скромными, но знающими себе цену, помнящими, что вам пришлось пережить, чтобы довести все начатое до конца, потому что теперь я, как и многие другие сидящие здесь люди, буду ждать от вас очередного творения, такого же честного, не пафосного, не застрявшего в ложных стереотипах, а искреннего, как и ваш Мэнолито. Будьте сдержанны и скромны, творите, прошу вас, творите, сегодня я снова обрел надежду на доброе кино, на мудрое и говорящее кино. Спасибо вам за это большое.'

Лили и Тони откусывают щедрые куски чизбургеров, надежно воткнув в мягкий хлеб свои пальцы, им так и не удалось толком поесть на банкете, по мнению Лили, нужно было пустить в себя по меньшей мере сотню штук всяких канапе и маленьких кусочков лососины с черной икрой - чертовски вкусно, но больше двух брать уже стыдно, а есть все еще хочется. И теперь, усевшись по-турецки на мягком диване, деловито разложив локти на столе, сбросив с ног отодравшие кожу туфли, Лили упивается горячим плавленым сыром, стекающим по ее нижней губы, кусочки салата, небрежно раскинулись по сторонам, словно шевелюра чизбургера, перед ней лежит салат 'Цезарь', его она тоже съест, как только расправится с бургером, а еще Лили взяла картошку фри, горячую булочку с вишней, горячий шоколад и маффин. Ромеро все еще заказывает себе еду, флиртуя с раскрасневшейся работницей.