– Ну, мажорик, таких много.

– Да вот в том то и дело, что нет, не мажорик, говорю тебе. И преступником не назовешь, потому что они так не живут, а если и живут, не так близко с простыми смертными, намного дальше, чтобы их сложно было достать. Я ему даже профессию придумать не могу.

– Сын. Профессия 'Сын'.

– Ха-ха-ха! Нанда, он не папин сынок, получающий все просто так, задаром.

– Откуда знаешь?

– Это такое мое впечатление. Таким он выглядел.

– Что он сказал Рикардо?

– Ничего, в том то и дело, что и слова не проронил. Рикардо сразу стал возмущаться, требовать объяснения, но мне кажется, Рикардо сам нехило напугался, когда увидел этого парня, выходящего из своей тачки. Он то, как и мы все, ожидал увидеть этакого богатенького жополиза, вымазанного гелем, с идеально гладким анусом, знаешь таких. А тут выходит это.

– Что? Ты о его внешности вообще ничего не сказала.

– Очень высокий, метр девяносто, если не больше. Массивный, но не перекаченный, весь в татуировках, причем они сделаны не просто так от балды, это не рядовые шаблонные кресты, по которым сейчас все с ума сходят, или еще какая-нибудь модная девчачья херь. Какие-то символы, знаки, все черно-белое, ни одной цветной. Волосы светлые, сивый, можно сказать, связаны в небрежный пучок.

– У-у-у-у-у! Еще и длинноволосый, жеребец.

– Щедрая борода, а брови темные, это я подметила, такое бывает? Когда волосы на голове светлые, а борода и брови чуть темнее? Впервые такое видела.

– Да, бывает. Как одет был?

– Богато, и, что самое примечательное, со вкусом, но необычным вкусом. Классика, но со смесью андеграунда. Я такой одежды даже на твоем Джеке не видела, а он - тот еще модник. Такую одежду можно достать прямо с модных показов.

– Пидер какой-то, а ты повелась.

– Да не пидер, одет со вкусом, но очень сурово и агрессивно. Пидеры, это сучки с факультета социологии, ты их сама видела, дай Бог всем девочкам так женственно одеваться, как эти...парни, что - ли, не буду обзываться.

– И чем все закончилось?

– У него, кстати, очень яркие глаза были, ярко - зеленого цвета. Редкое сочетание, скажи? Обычно, как бывает: если блондин - глаза голубые, стандартное гармонирование, классический набор, а тут - это даже не зеленый, такой сочный изумрудный.

– Ты умудрилась рассмотреть с пятнадцати шагов его глаза и стелишь мне, что он тебе совершенно не понравился, и дело не в мальчике? Лили, это ты романтик.

– Я напугалась, если по чесноку, думала, сейчас от Рикардо ничего не останется. Но он просто посмотрел на него с полуоборота, достал куртку с переднего сидения, нажал на какой-то пульт, ворота стали подниматься, к тачке подошли какие-то люди, кто-то из них сел в нее, чтобы загнать в гараж, наверное, он же вошел через другой вход, просто спокойно пошел. Вообще не среагировал на слова Рикардо, вообще... Так смотрят, когда муха села на плечо, достаточно простого поворота головы, чтобы она слетела, даже рукой провести по плечу не надо, вот так и он посмотрел. Взгляд такой...посмотрел - поставил на место, как будто посадил на землю, мол 'Тише будь, петушок'. Вот такой вот, ни разборок, ни матного слова в ответ, ничего, достаточно лишь взгляда, и все, и я смотрю на своих в машине, и вижу, что все, и даже Тони притихли, а он на нас даже не смотрел, представляешь, что бы было, если бы нас тоже взглядом окинули?

– Ну и хорошо, что не среагировал и не обратил внимания. Не думай об этом, сама прекрасно понимаешь, что в этом месте тебе больше не побывать, ты его увидела первый и последний раз, как и его тачку, так что опасность тебе не грозит, ссыкло мое.

– Нанда. Кто меня будет красить?

– Как 'кто'? Я, конечно.

– Нанда, мне так перед тобой неудобно, ты меня, можно сказать, всю с ног до головы одела, обула, накрасить пообещала вдобавок.

– Да ладно, Лили. Все ради тебя, репка, глядишь, подцепишь валета своего сердца на этой премии, а то одна да одна. С Тони у вас ничего нет, это мы уже поняли...

– К концу учебного года, уже хорошо.

– А все надеялись, что вы перепихиваетесь между съемками, Джек так и хотел вас словить сосущимися в каком-нибудь из павильонов.

– Чего ему не хватает, Нанда? Я, конечно, понимаю, он твой парень, вы уже год вместе, это много, особенно для Джека, потому что, поговаривают, что все его предыдущие отношения длились не дольше месяца. Но все же, чего ему нужно от Тони? Альварес ему ничего не сделал, ровным счетом ничего, а Джек как набросился на бедного парня в ту самую вечеринку, так и не отлипает от него. Я просто виду не подаю, что замечаю, но я все замечаю: как он подкалывает Тони на переменах, как галдит перед всеми, что мы - компания неудачников, как трубит и пишет в социальных сетях шуточные новости о том, что мы идем на премию Морриса Джордана и скоро захватим весь мир, сменив всяких Спилбергов и Оливеров Стоунов. Он мог бы язык за зубами попридержать, зная, что ты с нами неплохо общаешься.

– Мне очень стыдно за него, Лили, я честно. Я разговаривала с ним, но он искусно переводит все мои попытки поговорить об этом на другие темы.

– Знаю я, как он переводит, тебя с кресла на кровать переводит...

– С чего ты взяла, дура?

– Вам бы за собой последить, а не гнаться за нами с Тони, вы, что серьезно не замечаете, что облюбовываете друг друга во всех общественных местах?

– Что? Ну, может, мы просто целуемся, но чтоб ты знала, дебилка моя, парам это свойственно, целоваться в...