И тем не менее мы, космонавты, никакие не «сверхлюди», и для того, чтобы рассеять это вольное или невольное определение, попытаюсь рассказать о том, как я и мои друзья стали космонавтами.

...Это было в конце 1959 года. В тот день мы, как всегда, готовились к полетам. Погода испортилась, подул сильный ветер, на аэродром то и дело обрушивались заряды сырого снега. Полеты были отменены, и я уже собирался идти в учебные классы, когда меня окликнули:

— Титов!..

Я обернулся. Передо мной стоял командир нашей части.

— Слушаю...

— Зайди ко мне в кабинет. Там тебя ждут.

Приказ есть приказ. Не особенно раздумывая над тем, кто меня ждет, я отправился в штаб. Толкнул знакомую дверь и в приятном и теплом свете настольной лампы увидел офицера, на плечах которого были погоны полковника медицинской службы. «Что за штука? Почему доктор?..»

Надо сказать, что я, как, впрочем, и многие другие летчики, врачей опасался. Они, наблюдая за нашим здоровьем, вечно выискивают что-нибудь такое, к чему можно «прицепиться» и отстранить человека от полетов. У меня до сих пор все было в порядке, и даже перелом руки удавалось скрыть. И вдруг — доктор, да еще в кабинете командира.

Полковник пригласил меня сесть. Еще раз перелистал медицинскую карту, взятую из моего личного дела, и вдруг неожиданно спросил:

— Вы хотите летать на новой технике?

— Еще бы! — совсем не по уставу вырвалось у меня.— Какой летчик этого не хочет!

Последнее время у нас в полку поговаривали о том, что скоро мы будем осваивать сверхзвуковые машины.

— А на ракетах? — продолжал допытываться полковник, пристально поглядывая на меня.

Я не успел ответить, а он продолжал свое:

— А на спутниках Земли?

Только сейчас, много времени спустя, я могу осмыслить все, что пронеслось тогда у меня в голове. Космос, спутники?.. Да, там, во Вселенной, уже побывали многочисленные искусственные планеты, но мне, простому летчику, даже и в голову не приходило, что настала очередь лететь туда и человеку. И лететь скоро...

Помню, тогда я ответил сразу:

— На спутниках! Еще бы!

— Ну и отлично, — сказал медик. — Ждите, вызовем.

Домой я мчался вихрем, не разбирая заснеженных тропинок. Ветер дул в лицо, больно бип ремешком шлема по щекам, пронизывал насквозь плотную меховую куртку, но мне было жарко.

«Черт возьми! — думал я. — Летать на спутниках! Еще недавно даже мне, знакомому с авиационной техникой, все это казалось далеким и почти несбыточным». Я думал, что не только мои дети, но и мои внуки еще не сумеют оторваться от Земли, и вдруг — «Хотите летать на спутниках?»... Да, конечно же!

Тамара ждала меня лишь к утру, после полетов, и была очень обеспокоена, когда я, возбужденный, ворвался в дом.

— Что случилось, Гера? Неприятности?

— Какие там неприятности! Где у нас тут завалялась бутылка «Токая»? Давай-ка рюмки. Выпьем за добрую дорогу!

— Скоро уедем? В другой полк?

— Ага, в другой...

Я был явно возбужден, шутил и, наверное, говорил какие-то глупые слова, но Тамару сбить с толку было не легко.

— Скажи все-таки, что произошло, что случилось?—не унималась она.

Но как я скажу, как объясню ей то, что и сам-то еще не понимал до конца?

Есть, говорят, святая ложь, и я солгал:

— Кажется, меня берут в испытатели. Вот и все.

— А как же мы?

Под «мы» она имела в виду ребенка, которого тогда ждала.

— Все будет в порядке, не волнуйся. Еще неизвестно — вызовут ли...

И тут я подумал, что меня действительно могут не взять — кто его знает, что там может произойти, — и окажусь я тогда хвастунишкой. В эту ночь я так и не уснул. «Вызовут или нет? Вызовут или нет?..»

Потянулись долгие, томительные дни. Полеты шли своим чередом. Приходилось отрабатывать технику перехвата, вести с механиками общеобразовательные занятия, выпускать бесчисленные боевые листки и волноваться за Тамару, за будущего ребенка... А в голове по-прежнему стоял один и тот же вопрос: «Вызовут или нет?»

За это время я не раз издали заводил разговор с Тамарой о спутниках, о том, что скоро, должно быть, полетит в космос и человек, и выпалил однажды:

— Вот бы мне туда...

— Еще чего выдумал, Гера!—удивилась Тамара.

— Да, конечно, — для успокоения соглашался я,—в испытатели тоже не берут последних...

Чтобы узнать ближе, что это такое — космос и «с чем его едят», я зарылся в труды Циолковского, Цандера, перечитал кучу книг по астрономии и научно-фантастических романов, в которых рассказывалось о полетах на Луну, Венеру и на другие реальные и выдуманные планеты Галактики. В мечтах и я уже был где-то во Вселенной, а вызова все еще не было. Иногда мне казалось, что я в каком-то бреду выдумал все это сам, что не было никакого врача-полковника, никакого разговора с ним. А посоветоваться с кем-нибудь, поделиться своим волнением не мог. Полковник-врач предупредил, что наш разговор не для широкой публики. Лучше бы он и не приезжал, этот доктор!