— Наградой будет мой поцелуй, — заявила, не вставая с места, Мирослава.

Дед хитро прищурился, отыскивая в толпе Ратибора, а тот уже толкался локтями пробираясь вперёд:

— Я! — кричал он, — я к воеводе в пару! — Насилу пробившись, главный страж стал рядом с Кратором.

— Кто к Дуболому? — вопрошал дед.

Вызвался Хлёст — витязь, с которого картины писать. Смел, умел и, как в народе говорят, удал, и красоты Бог дал.

— Это тебе не Лесной, — шепнул на ухо Ратибору Кратор, — этот не то на пятую точку, этот плашмя положит, и не поднимешься.

— Посмотрим, — ответил тот…

— Давай ещё! — не унимался в этот момент «писклявый» — Чтобы никому обидно не было!

Дабы оставить пустые забавы и уйти спать от греха подальше, из-за стола встала Добромила, а перед Говаром словно из-под земли вырос Светозар.

— Я присоединяюсь к сёстрам, — неожиданно для себя сказала Добромила.

— Кто? — просто спросил у окружающих Говар.

— Я, отец, — отозвался Светозар.

Глядя на всё это, девки из прислуги зашушукались, как змеи: «Вот так страсти-мордасти! Не хитро со Светозаром в упряжи победить: наворожит чего, противники сами повалятся… но царевны-то каковы…».

— Кто супротив?

Вызвался Упор.

— Светозар, только без твоих штучек! — кричал «писклявый».

Дружинники засмеялись. Они знали силу Светозара и без волшбы, но все и всегда списывали его победы на чары.

Чабор вдруг почувствовал, что его просто распирает желание встать рядом с Ратибором, Кратором и чародеем Светозаром. Что-то волшебное пузырилось у него в крови, говорило: «Иди, иди, встань рядом с ними!» Юноше не хотелось верить в то, что это действует выпитый им хмельной мёд или распыленный в воздухе отвар Любомеля и Любоцвета…

— Может, ещё кто? — спросил старик.

— Я! — вырвалось у Лесного.

— Ты? — удивился Говар.

— И ему награду! — неистово вопил, как зажатый в углу поросёнок, «писклявый». — Что уж, молодёжь не люди?

— Давай, Лесной, — махнул рукой Ратибор, — покажем наших!

Говар озадаченно причмокнул губами. По предварительному сговору, затерявшись в толпе «писклявый» должен был подзадоривать дружину. Тут он визжал не к месту. Кто ж одарит Лесного?..

Но, судя по всему, «писклявый» знал больше и думал так: «Не будь я Водар, коли не добьюсь своего».

Говар сдержанно спросил:

— Ну, кто супротив Лесного?

Вышел Кедр. Он был ничуть не старше Чабора, только пониже ростом и пошире в плечах…

«Вот и мой час, — подумала Тарина, — я сама себе дала зарок, значит, не отступлю».

— Я с сёстрами! — громко сказала она, чувствуя, как ударили в неё взгляды старших сестёр.

— Что ж, — решил больше не испытывать судьбу Говар и хлопнул в ладоши. — Начнём?

По просьбе деда дружинники принесли из поруба длинную кованую цепь. Заводатор игрища перевязал её по серёдке красным лоскутом, и цепь уложили во всю длину на пол. Под лоскутом — меч. Чья ватага перетянет другую до меча и за него, та и победила.

Конечно, всё состязание, а главное — награждение было заранее обсуждено с асуром. Вулкан согласен был с простыми подарками, но долго не мог согласиться с тем, что старик подведёт к тому, как царские дочери будут раздавать поцелуи так, за здорово живёшь. Говар всё же смог его убедить, не сразу, конечно, а приведя много доводов и гарантируя то, что составленная им дворцовая команда непременно победит…

Поединщики заняли свои места. Невесть откуда появился Водар, присел, согнувшись у лоскутной метки, лежащей над мечом, и принялся ревностно наблюдать, чтобы никто не потянул раньше положенного срока.

Говар взмахнул рукой, и тяжёлая цепь едва не лопнула от первого же рывка. Водар, следивший за лоскутом, не заметил отмашки старика и потому натянувшаяся, как гусельная струна, цепь, оторвавшись от пола, больно ударила его в лоб. Травмы он не получил никакой, однако же соревнование пришлось остановить, давая командам и зрителям вволю насмеяться.

Когда же цепь во второй раз взвилась над полом, уже ничто и никто не мешал поединку. Железные звенья тяжко заскрипели, а сама цепь от натяжения начала медленно вращаться. Дружина неистово кричала, наблюдая танец красного лоскута над мечом. Шум стоял такой, что Говару пришлось закрыть уши руками.

Мирослава сорвалась с места: «Дава-а-а-ай, Ратибор!!! — кричала она, и тот, кому она даровала свой возглас, готов был порвать собственные жилы.

Кратор пыхтел, как раскалённый на огне котёл. Грозно раздувая ноздри и шумно выдыхая через сжатые до синевы губы, он сосредоточенно подтягивал к себе цепь пядь за пядью. Светозар скрипел зубами от нечеловеческого усилия, его шея стала красной, как варёный рак, какая там волшба?

Лесной стоял последним. Его ноги предательски скользили по ровному каменному полу. Он шагал, оставаясь на месте, и тянул до дрожи в суставах.