При маневрировании в таких узких извилистых каналах надводная часть льда местами достигала величины надводного борта судна. Такие участки, во избежание резких ударов корпуса и повреждений наружной обшивки, проходили самым малым ходом, хотя всем было понятно, что надо торопиться, пока еще держится благоприятная погода, а обратный путь от мыса Беркс остается открытым.

Передав данные воздушной ледовой разведки на борт судна, вертолет взял курс на мыс Беркс, продолжая вести наблюдения за состоянием ледового покрова. Стояла ясная морозная погода, температура воздуха держалась около 10 градусов.

Место, где предстояло открыть новую советскую полярную станцию, находилось на Земле Мэри Бэрд, открытой пилотом самолета первой экспедиции американского исследователя Ричарда Бэрда в 1928–1930 годах и названной в честь его жены. Таким образом, последним кораблем, посетившим эти места в 1972 и в 1973 годах, был наш дизель-электроход «Обь». Тогда судно в ходе 18-й САЭ подошло к мысу Беркс, приблизившись на 100 километров к берегу. В начале марта с помощью самолета Ан-2 и вертолета Ми-8 на выходах коренных пород скалы, на высоте 130 метров над уровнем океана, была развернута сезонная станция, разместившаяся в трех сборных домиках. Но из-за резкого ухудшения погоды станцию не удалось снабдить горючим и продуктами, поэтому она была законсервирована. Таким образом, наши предшественники как бы «застолбили» место для будущей советской антарктической станции. После этого «Оби» потребовалось несколько суток, чтобы выбраться из таких тяжелых льдов. С такой же ситуацией «Обь» столкнулась во время предыдущего похода 1972 года. Вот что значит самая высокоширотная полярная станция на побережье Антарктиды! Но это далеко не все, что о ней можно сказать…

Прошло семь лет, и вот советские моряки и полярники вновь подошли к скале Беркс, но уже на борту «Гижиги». Это было 23 февраля 1980 года. Вертолет завис над скалой, летчики пытались выбрать подходящую для посадки площадку. В это время пошел холодный моросящий дождь со снегом. Это было удивительное явление, с которым мы впервые столкнулись здесь в этом суровом районе Антарктиды. Из-за плохой видимости с борта вертолета невозможно было не только выбрать место посадки, но даже рассмотреть хоть какой-нибудь из уцелевших объектов законсервированной станции. Система антиобледенения вертолета перестала справляться с обледенением лопастей и фюзеляжа. По категорическому заявлению командира вертолета дальнейшее зависание над скалой могло обернуться катастрофой. Обратившись ко мне, Михаил Викторович произнес: «Юрий Дмитриевич, надо срочно принимать решение пока не поздно!» Все было понятно, как ясный день, оставленный над океаном у «Гижиги»… Командир уверенно вывел вертолет из опасной зоны, и мы благополучно возвратились на борт судна с данными ледовой авиаразведки, которые тут же были нанесены на путевую навигационную карту.

Результаты этого полета позволили выбрать кратчайший маршрут к мысу Беркс, проложенный в развале массива тяжелых льдов. Лавируя по узким каналам среди пакового льда, возвышавшегося над поверхностью воды на два-три метра, судно медленно, но уверенно приближалось к Берегу Хобса, стараясь подойти как можно ближе к скале Беркс. Но на шельфовом мелководье, длинным языком протянувшемся к северу, скопилось множество айсбергов. Легче было бы сосчитать деревья в тайге, чем их. Такую же картинку наблюдали здесь гидролог Е.Б. Леонтьев во время 18-й САЭ и мы с гидрографом Н.Ф. Третьяковым во время предыдущей 17-й САЭ. Памятуя о горьком опыте рекогносцировочного похода «Оби» в эти места восемь лет назад, было принято решение оставить район скопления айсбергов к западу.

Ледовый канал среди паковых льдов

На следующий день вертолет снова поднялся в воздух, на основании полученных им данных ледовой разведки еще раз уточнили маршрут «Гижиги», проложенный к мысу Беркс. А вертолет снова отправился к скальной площадке, где его встретила… роскошная маловетреная и ясная погода, видимость, как говорят летчики, миллион на миллион. Вот такой климат был здесь, на краю нашей планеты! Уже с воздуха было видно, что от законсервированной станции мало что осталось, даже обломков балка не просматривалось. Вертолет приземлился на площадке, расположенной в углублении, похожем на небольшой кратер потухшего вулкана, после чего поиски останков станции были продолжены. После тщательного осмотра места, выбранного когда-то для развертывания станции, выяснилось следующее. За семь лет от законсервированной станции остались лишь жалкие фрагменты балка, рассеянные на значительной площади. Некоторые детали радиостанции и части плиты с газовыми баллонами были найдены на значительном удалении от станции.

Вот так ответила антарктическая природа на попытку человека вторгнуться в ее заповедные уголки. А сколько моряков и полярников навеки остались в ледяных объятиях Антарктиды. За пятьдесят лет экспедиционных исследований, начиная с 1956 года, более восьмидесяти россиян нашли свои могилы на острове Зыкова или в пучине Южного океана. Вечная им память!

В процессе обследования фундамента разрушенного балка неожиданно обнаружились две чудом уцелевшие бутылки «Московской» и «Столичной», оставленные в углублении пола балка и вмерзшие в фирновый лед. Эта находка стала убедительным доказательством того, что здесь уже побывали русские люди, и доставила массу удовольствия как «трезвенникам» полярникам, так и «редко выпивающим» морякам и летчикам.

Искусно пользуясь разводьями и узкими прерывающимися каналами, «Гижиге» в течение суток удалось подойти на 12 миль к мысу Беркс. На борту судна все уже было готово для транспортировки на берег стройматериалов и деталей разборных домиков, предназначенных для строительства станции, в которой должны были остаться на год девять полярников во главе с начальником станции Владимиром Михайловичем Степановым.

Все члены экипажа «Гижиги» за исключением вахтенных были расписаны по бригадам, занимающимся обеспечением разгрузки судна и транспортировки доставленных грузов вертолетами на берег к месту строительства станции. Часть моряков принимали участие в работах на берегу. Вместе с тремя бригадами моряков и четырьмя строителями трудились 12 полярников, прибывших со станции Ленинградская под руководством начальника станции Льва Ивановича Ескина, а также весь личный состав первой смены зимовщиков будущей станции. Таким образом, на стройплощадке мыса Беркс ежедневно было занято около сорока человек.

Экипажи вертолетов Ми-8 под командованием Михаила Хренова и Владимира Фатеева приступили к переброске по воздушному мосту, проложенному от ледового «причала» к строительной площадке, элементов сборных конструкций домов и заранее подготовленных для них на судне фундаментов, а также цистерн для хранения ГСМ.

В конце февраля установилась сравнительно благоприятная погода. Для исключения затянувшихся обеденных перерывов организовали доставку питания в термосах с борта судна прямо на стройплощадку. Кроме ежедневной переброски людей на берег и обратно на судно вертолетами доставлялись оборудование зданий, контейнеры с приборами и радиоаппаратурой. Поскольку все детали строительных конструкций станции были заранее подогнаны и отмаркированы, коллективу моряков, летчиков и полярников удалось в сжатые сроки завершить строительство всех объектов станции, включая жилые помещения, научные павильоны, склады, баню и блок дизельэлектростанции. Доставленные с судна емкости для хранения дизельного топлива установлены и заполнены с помощью транспортировавшихся по воздуху металлических емкостей объемом три кубометра, крепившихся на специальной подвеске вертолета. В конечном итоге на берег было доставлено все необходимое для развертывания и работы станции, не говоря уже о продовольствии. Надо отметить, что за то время, когда велись строительные работы, сотрудниками морского отряда при непосредственном участии гидрографа Н.Ф. Третьякова и гидролога П.В. Селезнёва был установлен на высоте 126 метров над уровнем океана астрономический пункт станции Русская с географическими координатами 74°43′ южной широты и 137°07′ западной долготы.