– Ах, это? Ну, так, забавы для, купил дворянский титул, между прочим, подписан самой Джуной. А что, виконт Де Борменталь – звучит!

– А почему не барон, или маркиз?

– Дорого. А виконт – дешево и сердито, и детям и внукам останется!

– Не хотелось бы вас огорчать, Де Борменталь, но титул виконт, если мне не изменяет память, по наследству не передается.

И снова кабинет. Филипп Филиппович листает бумаги. Входят Иван Арнольдович в пальто, но без шляпы, и бывший Шарик, в смирительной рубашке. Филипп Филиппович с интересом разглядывает Шарика. Шарик превратился в человека маленького роста и несимпатичной наружности. Волосы у него на голове росли жёсткие, как бы кустами на выкорчеванном поле, а лицо покрывает небритый пух. Лоб поражает своей малой вышиной. Почти непосредственно над черными кисточками раскидистых бровей начиналась густая головная щетка. Лицо его не выражало эмоций, напоминало маску неандертальца в антропологическом музее, только мышцы лица иногда хаотично подергивались.

Филипп Филиппович встрепенулся: – Ну что же вы, Иван Арнольдович, развяжите его скорей, развяжите! – подскочив и взяв его под локоть, усадил в кресло, – Садитесь голубчик, садитесь! – обычно ироничный профессор сегодня источал благодушие и любезность.

Иван Арнольдович передал профессору тонкую картонную папку. Снял пальто и уселся напротив Шарика. Профессор пролистал папку.

– Так, частичная амнезия – отлично, вялотекущая параноидальная шизофрения – великолепно!

Профессор потряс в воздухе папкой и показал ее Шарику.

– Знаете голубчик, что это такое? Это документальное подтверждение, что вы – Человек. С таким диагнозом – без сомнения Человек! Как прикажете вас величать?

– Шарикас.

Профессор недоуменно посмотрел на доктора.

– Шутка. Медбратом, там у них, такой здоровенный эстонец.

– Узнаете меня?

– Иргидеп. Дайте же еды, сволочи, – последнее слово Шарик произнес почти шепотом.

– Узнает, узнает! – радостно воскликнул профессор и погрозил Шарику пальцем.

– Итак, – сказал профессор, вытирая слезы, выступившие от смеха, – позвольте представиться – профессор Преображенский Филипп Филиппович, а это мой заместитель и ассистент – доктор Борменталь Иван Арнольдович. Так как мы уже установили, что вы теперь человек, то вам надо выбрать фамилию, имя и отчество. Нам бы не хотелось навязывать свое мнение. Какое имя вы бы хотели получить?

– Полиграф.

– Почему Полиграф?

– Прибор такой есть, правду от лжи отличает. Вот и я, все носом чую.

– Поразительно, неужели можете распознать, когда человек лжет?

– Ложь, подлость и даже больше: степень родства двух и более людей, ну там, отец, сын, брат или внучатый племянник двоюродного брата. И еще эмоции разные: радость, горе. Есть и другие запахи, которые сложно выразить.

– Например?

– Например: – я красива, и я заставлю вас себя хотеть, при этом вы будете совершенно уверены, что вам ничего, просто так, не обломится. Или наоборот.

Доктор Борменталь захохотал: – Я страшная, но заставлю… – Поразительно! А сами вы как выражаете свои эмоции?

– С этим у меня сложности: как раньше – уже не могу, а выражать лицом пока не научился.

– Итак, что вы выбираете?

– Полиграф Полиграфович!

– Хорошо, будь по-вашему. А фамилия?

– Вообще-то, мне бы подошла фамилия Преображенский – во всех смыслах, но я бы хотел оставить, в память о прошлом, – Шарикас.

Тень мысли мелькнула в мозгу профессора, но тут влез доктор:

– Фамилия не согласуется с именем, по национальному признаку, ну как это вам объяснить? Например, назвать питбуля – Дружок. Так что, если имя – Полиграф, то фамилия – Шариков. Но если следовать логике ваших метаморфоз, то лучше выбрать фамилию – Перерожденский!

– Иван Арнольдович, какой слог, какие логические построения! Вы уверены, что той знаменательной ночью вы не кололись с Шариком на брудершафт?

– Филипп Филиппович … – укоризненно начал доктор.

– Иван Арнольдович…

– Я выбираю Шариков, – прервал зарождающуюся дискуссию Шарик.

– Вот и ладненько.

Профессор нажал кнопку коммуникатора. Вошла секретарша.

– Зинаида Павловна, поместите Полиграфа Полиграфовича Шарикова в отдельную палату и назначьте полный курс обследований.

Секретарша и Шарик вышли. Раздался короткий визг секретарши. Доктор заржал.

– Вы чего, Иван Арнольдович?

– Ваша секретарша пахнет так, – сквозь смех простонал доктор, – Ты можешь ущипнуть меня за жопу, но укусить ее тебе не доведется никогда.

Встретившись с взглядом профессора, доктор резко оборвал смех.

– Простите, Филипп Филиппович, но этот Полиграф с его нюхом и «вторым и прочими смыслами» совершенно меня … – доктор окончательно замолчал.

– Только, тихий он какой-то, – сказал через некоторое время доктор.

– Ну, Кащенка – это вам не санаторий!

Наступила пауза. Профессор сосредоточенно о чем-то думал. Доктор, стараясь ему не мешать, листал папку с историей болезни.

– Иван Арнольдович, а вы не помните, когда вы взяли материал для вытяжки?

– Отчего же, помню совершенно точно, в пятницу тринадцатого, еще подумал – чтоб черт не сглазил.