Вечер шел своим чередом. Они танцевали и шутили до поздней ночи.

– Ну что, друзья мои, не пора ли нам честь знать? – вдруг спросил Лао.

– Да, наверное – подтвердила Райана. Бросив с начала взгляд на Мика, потом на Росса.

– Подождите, - Джик потянулся за рандалой – хочу сыграть последнюю мелодию. Специально для Мика и Эни.

Эни улыбнулась видя отчего то преисполненный храбрости взгляд мальчика, вернее юноши. Когда он заиграл, комната наполнилась чарующей мелодией, немного грустной но наполненной счастьем.

– Окажешь мне честь? – Мика наклонился, прошептав ей это на ушко. От чего по спине побежали взбудораженные его голосом мурашки. Одна его рука покоилась на спинке ее стула, другую же ладонью вверх он поднес к ней. Так близко, что она ощутила особый, трепетный аромат его кожи.

– С удовольствием – в тон его вопросу ответила она, рассматривая сеточку мимических морщинок в уголках его глаз.

Они танцевали в льющихся звуках неизвестной мелодии, поглощающей и заманивающий их как омут. Первая неловкость, подзадоренная то ревнивым взглядом Росса, та нервным Райаны, быстро улетучилась. И Энна в полной мере ощутила всю ту мощь, что скрывалась внутри этого мужчины. Она покоилась в кольце его рук, даривших защиту и лишь намекавших на страстную нежность. Ласковых и сильных. Тех, которые заставляют женское сердце биться чаще, излучающих уверенность и уравновешенность. «Вот, то, что отличает юношу от мужчины. Росса от Миши - уравновешенность и уверенность». «Да какая там уравновешенность?!» - возмутилось сердце, вспоминая неадекватные выпады Миши.

Они смотрели друг другу в глаза, казалось, позабыв, где и с кем находятся. Одурманенные чарующими звуками рандалы, и мерцающим светом свечей.

– Знаешь, - прошептала Энна его губам, - если бы мы попали в другое время или место, то могли бы сейчас танцевать где-нибудь на балу, во дворце. – она задумчиво-мечтательно улыбнулась, переводя взгляд с его губ, неосознанно всматриваясь, ища что-то в глубине его карих глаз, - я представляю тебя в форме военного Российской Империи, тебе бы пошло.

Он улыбнулся, только потом, по ее лицу, осознав всю ту испытуемую им в данный момент нежность и ласку, отразившуюся в его глазах.

– А ты бы в чем была? – так же шепотом спросил он.

– В шикарном бальном платье, кремовом, с золотом. С открытыми плечами.

– Тебе бы пошло.

Он все смотрел на ее растянувшиеся в улыбке губы, как наяву ощущая их прикосновение, сводившее с ума своей скромной нежностью.

«Да поцелуй же ее!» - крикнуло сердце.

Но мелодия закончилась, и громкий голос Росса разрушил владевшую ими идиллию.

– Ну, что, может, выпьем, и по домам?

– Идет, - ответил Джик.

Все еще с колотящимся от пережитых эмоций сердцем она провожала гостей. Уже уходя, Росс поцеловал ей руку, на что она улыбнулась той радушной, но строгой улыбкой, что не допускает продолжения.

Но Мик не видел этого. Сидя за ее спиной, он видел лишь обожающий взгляд Росса.

«Мне все привиделось. Она не чувствовала того же, что и я. хорошо, что не поцеловал. Интуиция!» - мысленно оправдывал он свою нерешительность.

«Интуиция, интуиция, старость это!» - высказалось сердце.

Помогая Райане одеть дубленку, он поцеловал ее в щеку, чем вызвал огонь радостного смущения на щеках девушки. И чем больно уколол Энну, в самое сердце, абсолютно не понимая этого.

– Останься – попросил Мик Лао, и они продолжили банкет втроем.

Не желая будоражить собственное, и без того потрепанное сердце Энна начала убирать со стола а Мик ушел за водой, потому что так у них было заведено и потому, что так ему было легче. Свежий декабрьский воздух, охлаждал мысли, выветривая все лишнее, искрящийся в лунном свете снег, приветливо хрустел под ногами, заставляя расслабляться.

– Ты превзошла сама себя – сказал Лао, когда за Миком закрылась дверь.

– Спасибо.

Энна, старалась не смотреть на него, что бы не выказать то, что пыталась спрятать. Лаодик чувствовал себя не в своей тарелке, но крепкий алкоголь сделал свое дело:

– Ну ладно он ведет себя как старый болван, но ты то! ты то…

Он не договорил, так как открылась дверь впуская легкое дыхание мороза в прогревшуюся избушку. Мик занес два ведра воды, и тут же отнес их в парилку.

– Я подбросил дров в печь – он избегал смотреть на нее, снимая тулуп и усаживаясь напротив Лао, потому не заметил, как она спрятала свой взгляд в горе грязной посуды, как крепче сжала полотенце, лежавшее на буфете.

– Спасибо.

Энна не дожидалась когда вода хорошо прогреется, ей хотелось как можно быстрее уйти, спрятаться от него, сбежать от себя. И пусть, холодной водой мыть посуду трудно, пусть где-то на тарелке останется пятно, не важно. Ничего больше не было для нее важным: ни синие и онемевшие пальцы рук, ни мутные от сдерживаемых слез глаза. С трудом домыв посуду, и вынеся недоеденную еду в сени, она начала одеваться.

Она взяла с вешалки тулуп, но он выскользнул из замерзших рук.

– Я помогу, - сказал Мик.