Шрифт:
Нам открыла строгая пожилая женщина со скорбным выражением на испитом лице. Она стояла, крепко держась за косяк, чтобы не потерять равновесие.
– Вы опоздали, – сказала она, тяжело вздохнув, и на нас тотчас же пахнуло парами дешевого красного вина. – Илюша скончался.
$ 5
В узкой комнате из мебели могли поместиться только маленький столик и кровать, которая занимала половину помещения. Над ложем, на котором лежал лицом вниз труп молодого человека, нависали книжные полки – для шкафа места в комнате уже не нашлось.
Женщина, открывшая дверь, оказалась какой-то троюродной бабушкой покойного. Она производила впечатление довольно интеллигентной алкоголички и, по ее собственным словам, сегодня уже слегка «поправилась».
– Видите ли, – проговорила она, кутая дрожащие руки в потертую шаль, – я человек старой культуры, так сказать, алкогольно-никотиновой. А все эти новые веяния с наркотиками – это для молодежи. Что кому нравится. Одним словом, демократия…
Пока врачи суетились над умершим, бабушка продолжала сокрушаться современным падением нравов.
– Какие-то порошки, промокашки… Жуют, нюхают, колются…
– Илья кололся?
Бабушка отрицательно покачала головой.
– Жевал, – значительно произнесла она. – Зачем, спрашивается?.. Нет бы сто граммов принять… И душа успокаивается, и для организма здоровее… Вот и доигрались… И что ведь странно – Илюша всегда был такой аккуратный, свою дозу точно знал…
Я скользнул взглядом по фотографии Ильи Козодоева, висевшую на стене комнаты между вырезанными из цветных иллюстрированных журналов фотографиями Плисецкой и Нуриева.
Покойный, как того и следовало ожидать, при умелом гриме, вполне мог бы сойти за Софию Ротару.
Теперь я уже почти не сомневался, что тогда, в Ледовом дворце, я гнался именно за ним.
Время, между тем, поджимало. Врачи уже заканчивали свои исследования, вот-вот должна была приехать милиция, так что пора ковать железо.
– У него кто-то был сегодня? – осведомился я.
– Я ничего не знаю, – старуха произнесла эти слова чересчур быстро.
Алкоголики со стажем отличаются особой сообразительностью (если, конечно, они еще способны вообще соображать) и умеют мгновенно оценить человека с первого взгляда. И, конечно, она сразу же поняла, что я не из врачебной братии.
Я подхватил бабулю под ручку и отвел на кухню. Смахнув с табуретки хлебные крошки, я усадил на нее хозяйку, а сам сел напротив нее.
В качестве защитной реакции на предстоящий допрос бабуся решила всплакнуть, но я быстренько ее осадил:
– Слезами тут не поможешь, – произнес я, доставая из бумажника деньги. – Мне некогда тут с вами рассусоливать, поэтому быстренько скажите мне, кто водился в знакомых у вашего внука. Пяти лимонов вам должно хватит на похороны, поминки и опохмелку. Расписки не надо.
– Не было сегодня утром никого из его друзей, – проговорила она, пряча деньги в какой-то потайной карман на юбке, – Только Стасик с девочкой заходили.
– Кто такие?
– Стасик учился с Илюшей в хореографическом, пока его не выгнали, а девочка – стасикова подружка. Гел-френдша, как сейчас говорится. Я им комнатку иногда уступала свою за символическую плату. Молодежь сейчас такая развитая. А времена нынче сами знаете какие. Эти проклятые акцизы… – старушка пристукнула кулаком по столу, собираясь излить мне наболевшее, но я ее оборвал.
– Где работал Илья?
Старушка издала неопределенный звук, прицыкнув дыркой между передних зубов.
– А черт его знает! Деньги приносил, как в Америке, раз в неделю. И деньги неплохие. Иногда в долларах, когда по двести, когда и по триста. Мне немного дарил – а как же! Внук, хоть и троюродный.
Тут она прислушалась к зову организма и юркнула в комнату. Раздался характерный звук позвякивания бутылочного горлышка о край стакана и вслед за тем до моего слуха донеслись три судорожных глотка.
«Сто семьдесят пять, – автоматически определил я. – Интересно, сколько же выпивает в день эта деятельница классической алкогольно-никотиновой культуры?»
Вернувшись значительно повеселевшей и порозовевшей, бабуся продолжила:
– Хотел в балет… Была я в балете года три назад… Или восемь? Надо бы уточнить… Тогда еще танцевал кто-то известный… Весь в белом…
Алкоголь оказал свое роковое действие и бабуся с головой ушла в невнятные воспоминания о давнем посещении культурных учреждений.