Я не уверенна, смогу ли нажать на переключатель скорости. Я вешу 93 фунта, и мой дневной недостаток в калориях составляет полторы тысячи. Если я столкнусь с другой машиной – они запрут меня и выбросят ключи.

«Меня немного тошнит. Не думаю, что сесть за руль – это хорошая идея»

Дженнифер достает с тарелки, стоящей на столешнице овсяное печенье с изюмом, наверное, размером с мою голову, и протягивает его мне.

«Ты можешь не быть центром вселенной хотя бы одну минуту, Лиа? Засунь печенье в рот, перестань ныть и езжай в чертову аптеку»

Я жую печенье на водительском сиденье, машина все еще в безопасности на парковке. В этом печенье нет калорий. Это не еда. Это топливо – гас, бензин, - все, чтоб двигатель не заглох. Я глотаю это, и завожу свой биологический двигатель.

Парень за аптечным прилавком говорит, что привезли новые лекарства от гастроэнтерита, а потому мне придется подождать, прежде чем я смогу получить препараты для Эммы. Десять-пятнадцать минут. В магазине слишком много рождественских декораций. Почти целая комната отведена для таблеток от кашля и средств личной гигиены. Музыка играет немного громче, чем положено. Они, наверное, и не заметили, как сюда по вентиляции попал запах печений и другой рождественской выпечки.

Я не могу найти слабительные и диуретики. Они убрали все.

Выход в универмаг выглядит, как проход в Страну Игрушек Санты. Там настоящий снег.

Я осматриваюсь. Уставшие люди ищут крем от геморроя, обезболивающие или зубную пасту.

Две леди шаркают ногами прямо через снег, подбрасывая его в воздух без того, не говоря ничего. Когда он падает, он не тает. Такие украшения, это слишком для аптеки универмага, но люди говорят, что наш город – новый Бостон.

Я предполагаю, что это - то, о чем они говорят. Кейси выбрала бы третий выход. Мертвая Кейси.

«Эй», говорит она. «Нижняя полка. Ты найдешь их там»

Она одела серый лыжный жакет со своим синим платьем, ее волосы зачесаны во влажный "конский хвостик", как будто она просто только что вышла из душа. Запах имбиря, гвоздики и жженого сахара становится отчетливее.

«Разве ты не рада за меня? Я поняла, наконец, как стать такой, как ты» ее голос жужжит, как будто мертвые мухи вылетают с ее рта.

Я опускаюсь к нижней полке. Она была права. Я беру три пачки диуретиков, и две слабительных. Спустя секунду она исчезает потому, что она – галлюцинация.

Я встаю и она снова находится близко ко мне. Я чувствую запах ее дыхания так, если бы она могла дышать.

«Уходи» шепчу.

«Ты шутишь?» говорит она, пиная искусственный снег, и смотря, как он блестит в множестве ламп. Снег поднимается в воздух, застывает, не движется.

«Ты не должна быть здесь. Уходи»

Она хмурится, она расстроена «Но я хочу погулять. Я столько времени потратила, чтоб попасть сюда, ты знаешь. Это не так уж легко – возвращаться туда и обратно»

Я затыкаю уши «Прекрати»

Ночные преследования имеют смысл. Я уставшая, под таблетками, без сахара в крови. Таблетки? Дженнифер подложила что-то в печенье. Она хочет сделать меня психопаткой, чтоб избавится от меня.

Кейси прислоняется к полкам. «Тебе нужно купить отбеливатель и хорошенько вымыться. Банан, который ты оставила в шкафу, и в кошельке, заплесневел, это мерзко»

«Ты не здесь. Я не говорю с тобой»

Она качает головой «Ты действительно так думаешь, да? Ты же видишь меня, почему ты не веришь в это?»

Я стараюсь отойти от нее, но мои ботинки примерзли к искусственному снегу.

«Что мне сделать, чтоб ты поверила?» спрашивает.

«Ты должна быть на небе, или что-то вроде того»

«Это немного не так»

«Ты – плод моей фантазии, или галлюцинация из-за того, что Дженнифер подсыпала мне что-то в печенье. Тебя нет»

Ее глаза расширяются так, как будто свет выключили, а затем зажгли снова.

«Это задевает мои чувства»

«Моей сестре нужны таблетки, мне пора уйти»

нее.

Свет мигает, и она становится немного прозрачной. Я вижу полки с лекарствами сквозь

Она приближается губами к моему уху «Ты почти здесь, детка, оставайся сильной» Я не могу уйти. Я не могу убежать.

«Я знаю, как ты себя чувствуешь. Ты чувствуешь себя пойманной в ловушку» говорит она «Но станет лучше, я обещаю. Намного лучше»