Она выглядит так, как выглядела, когда просила меня пойти с ней в парк, чтоб она не повисла на шее у первого встречного парня, который ей нравился. Я должна закрыть глаза, пока она не исчезнет. Я не делаю этого.

Она убирает снежинку с моей щеки «Ты не мертва, но ты почти не жива. Ты Ледяная Девушка, Лиа-Лиа, пойманная между мирами. Ты - призрак с бьющимся сердцем. Скоро ты переступишь черту и будешь со мной. Я жду. Я очень сильно скучаю по тебе»

Я отступаю назад, пытаясь сбросить паутину, окутавшую мое тело.

«Что с тобой такое?! Тебе что, плевать на все, что произошло?!» Она хмурится.

«А разве ты беспокоилась о своих родителях? Ни черта! Ты попросила у них помощи» Снег начинает вращаться вокруг нее, окутывая ее снежным вихрем.

«Я старалась не делать этого»

Огонь в ее глазах прожигает мои щеки.

«Ты не ответила на звонок»

043.00

Этого не случилось. Я не видела ее. Все хорошо. Хорошо. Хорошо. Хорошо.

Я привезла таблетки для Эммы, съела чашку томатного супа на воде (82) и попыталась закончить свою домашку. В то время, как эти двое смотрят фильм, я набираю ванну, раздеваюсь, и залажу внутрь.

Карусель верится слишком быстро. Я хочу уйти. Я хочу закрыть глаза или хотя бы моргнуть. Я хочу выбирать, что видеть, а что нет. Дерьмо, которое вы видим, как только просыпаемся – школа, дом, дом, магазин, весь мир – это все достаточно плохо. Могу я, в конце концов, взять перерыв, пока я буду спать? Или, если я обречена на преследование призраками, не могли бы они работать только ночью, а днем рассеиваться, как только на них попадает солнечный свет?

Я окунаю руку в воду. Она выглядит, как бревно. Когда она в воде, она кажется намного больше. Люди видят это бревно, и называют его тростинкой. Она кричат на меня потому, что я не вижу то, что видят они. Никто не может объяснить, почему мои глаза работают не так, как их. Никто не может это остановить.

Карусель крутится снова. Чтоб остановить ее, я думаю, мне нужно закричать. Но я не могу. Корсет из моих костей затянут так туго, что я едва могу дышать.

Когда Кейси пробирается в мою постель, и обвивает мое горло своими руками, она не понимает того, что чуть не случилось в аптеке. Я тоже не понимаю.

Мое сердце бьется, словно включенная пожарная сигнализация всю ночь.

044.00

Шоу должно продолжаться.

Ребенок с поломанной лучевой и локтевой костью не может играть на скрипке во время Зимнего Концерта в начальной школе Парк Стрит, а потому директор выдал Эмме металлический треугольник, в который она должна бить в нужный момент. Она так же отвечает за колокольчики. «Колокольный звон» Она провела вся ночь четверга, тренируясь.

Я раньше ушла со школы (снова судороги - ха!) и провела весь вечер, занимаясь выпечкой, потому, что Эмма записала ее мать на Рождественскую Ярмарку по выпечке, а Дженнифер купила дешевое печенье с тянущейся красной и зеленой начинкой. Я сделала овсяных девочек с розовыми полосками на руках, и буханку орехового хлеба Ноны Мэриган. Коварные ложки хотят засунуть в мой рот сахар, патоку и масло, но я притворяюсь, что у меня аллергия. Одно касание к моим губам и языку приведет к обострению, и я буду кашлять до смерти.

Я беру остатки теста, чтоб сделать вуду девочку, сильную и здоровую, с желтыми волосами, голубым платьем и черной дырой ее рта. После того, как тесто немного остывает, я кладу ее на разделочную доску и бью скалкой, пока она не превратится в овсяную пыль.

Когда Эмма приходит домой с учебы, она пахнет печеньем, и пищит от радости настолько громко, что наверное, остальные иглы с елки осыпаются. Она обнимает меня рукой и своим гипсом так сильно, что почти ломает мне ребра. Я позволяю ей покрасить мои ногти в тот же цвет, что и ее, чтоб мы были близнецами.

Дженнифер удивляется, когда видит печенье. Эмма напоминает ей, что записала ее на распродажу домашней выпечки, и я могу сделать это вместо нее, что удивляет ее еще больше.

У нас хватает времени только на сандвичи с индейкой (230), прежде чем уйти на концерт.

***

Младшая школа Парк Стрит пахнет почти так же, как в те времена, когда я ходила сюда: теплые, вспотевшие тела, дешевый соус для спагетти, Волшебные Маркеры, бумага. Тут стоит небольшая дань Кейси, на доске в холле. Это фото было сделано пару лет назад, прежде чем постоянная рвота сожгла ее слюнные железы, и они раздулись до размеров грецкого ореха позади ее челюсти. Взгляд на него заставляет мое сердце замереть, но я продолжаю идти в библиотеку в конце холла. Фото действительно здесь, я вижу его, я не придумала, это не проделки призраков. Ее папа – здешний директор, а мама управляет всем остальным. Имеет смысл устанавливать святыню.