Шрифт:
И танцы, и частушки пошли, с топотом, с переплясом:
Как водили девы-от Хоровод, хоровод…Староста Епифан не выдержал – шапку оземь, да тоже в пляс. Ухватил молодуху…
Тут и Микулишна:
– От, старый черт! А ну-ка в избу!
– Да что ты – в избу, Марфуша! – ох уж и разошелся Епифан, будто не степенный мужик – мальчик двадцатилетний. Отпустил молодуху, да к супружнице:
– А ну-ка, покажем, как мы в молодости плясали!
– Да ну тебя!
– Что, забыла, что ли? Аль не могешь?
В общем, взял супругу на слабо, раскрутил, раскочегарил… Уж так выплясывали – любо-дорого посмотреть. И вправду, мало кто из молодежи так сможет. Тут уменье надобно, сноровка, да и кураж…
Онфимка аж дар речи потерял, на хозяина своего глядя.
– Рот, Онфимко, закрой – ворона влетит!
– Да ну вас… Сермяшка, а ты, говорят, тоже на свирели могешь?
– Да запросто!
– А что ж стоишь, сопли жуешь? Беги за свирелью!
Как водили хоровод, Ой, дид-лало, дид-лало!– Что не пляшешь?
Алексей обернулся, увидав позади Миколаиху, ведьму. Ох, и глазищи у нее – даже сейчас, в полутьме – пылали. Или это в них отражался костер? И месяц? И звезды?
Колдунья подошла ближе – красивая молодая баба, вдовица. Улыбнулась:
– Рада, что ты вернулся. Не зря грозу навела?
– Не зря.
– Думала – сгинешь. И молилась. За тебя.
Алексей поблагодарил шепотом. Миколаиха… как же ее имя-то? Кажется, Василиса… да, Василиса… Как Василиса Кожина, та, что партизанка, против Наполеона еще…
– Ты красивая, Василиса.
– Я знаю. Только счастья нет. Лучше бы… эх…
– Церковные не вяжутся больше?
– Н-нет… Только владыко наш, отче Варфоломей, в гости захаживает… Чудной он, – женщина улыбнулась. – Красивый такой, статный, как добрый молодец.
– Нравится тебе?
– Что ты, что ты, то грех – так мыслить!
– Уж не очень-то и большой. – Алексей тихонько хохотнул. – И большие грехи замаливают люди… Если он тебе нравится… и ты ему… Полагаю, ничего в том особо плохого нет. Ну грех, да… Так замолите!
– Ты так говоришь, Алексий, словно… – ведьма помолчала. – Не знаю даже, как и сказать.
– Так и не говори. А меня можешь не стесняться – я ведь у вас ненадолго.
– Я знаю. Чувствую. Жаль… Просьба к тебе есть.
– Да ради бога!
– Жернов у меня во дворе лежит – в избу бы занести, да Сермяшке не справиться. Мал еще.
– Кто мал, жернов? Шучу! Пошли, занесу…
Алексей знал, зачем его звали. Жернов – ха! Едва занес, как почувствовал в темноте избы томное дыханье Василисы, ощутил ее жаркие губы, соленый вкус поцелуя, гибкое, истосковавшееся по любви тело…
А какая грудь, живот, лоно!
Эх, хорошего б тебе мужика. Василиса!
– Тсс!!! – расслабленно потянувшись, ведьма вдруг отпрянула. – Кажется, идет кто-то… И – нагая – припала к оконцу, по-летнему не заткнутому ни бычьим пузырем, ни соломой, открытому. Прислушалась…
– Нет, помстилось.
Поднявшись с широкой лавки, Алексей подошел ближе и, погладив женщину по спине, властно притянул к себе…
А потом в окошко заглянула луна, осветив скудное убранство обычной крестьянской избы – лавки, сундук, стол. На столе блеснули в лунном свете синие стеклянные бусы, брслетики… и еще что-то круглое, цветное…
Алесей с любопытством протянул руку…
И вздрогнул!
На его ладони лежал круглый значок, обычный такой значок с булавочной застежкой и красно-желтым логотипом группы «Ария»…
Глава 14
Осень 1454 г. Окрестности Мценска
Сермяшка
Кто ты, – спросил я его, —
как в моем оказался ты доме?
Паллад…с детства любимой Лешкиной группы.
«Ария»!
Откуда здесь взялся этот значок? Догадаться не трудно… Оттуда, оттуда… Кажется, та старушка из полузаброшенной деревни говорила что-то о зле… о пришедшем зле. И те потеряшки – убитые стрелами мальчишки… убитые стрелами! Если вспомнить приметы, те самые, что висели на дверях сельской лавки – на одном была майка с групповым портретом «Арии»… значит, мог быть и значок, да что там «мог быть», наверняка – был. Вот этот. Прихваченный с собой в прошлое неизвестным злыднем… Господи! Значит, те шаги на болоте – никакое не эхо! Точно – кто-то проследил, крался… Но – кто? Кому было нужно? Зачем?
А низачем! Обычный маньяк, если можно так выразиться. Убил пацанов, скрывался, прятался на Черном болоте, а затем был затянут в воронку времени. Может такое быть? Вполне! Тогда, увы, этому чертовому гнусу не повезло – наверняка его схватили татары, те самые, что прятались у болота. Туда и дорога… Татары… А один из пацанов-то был убит стрелой! Хорошей такой татарской стрелой. Откуда она у маньяка? А черт его… Тогда появляется еще одна версия – кто-то из шайки татар, тех самых, что велели Сермяшке зачем-то следить за ним, Алексеем, случайно оказался в будущем… Ну да – ведь во время вызванной ведьмой Василисой грозы явно кто-то кричал, кричал совсем рядом. И крик был мужской. Ну точно – татарин! Тогда все сходится – оказался невесть где, тут какие-то непонятные подростки, наверняка – враги – убить их, и дело с концом! Потом прятаться, дожидаясь… его, Алексея дожидаясь!