Торопился он вовсе не зря: к улыбающемуся работорговцу как раз подъехали еще одни гости – закутанная в черную вуаль женщина на вороном, необычайной красоты, жеребце под малиновым, с золотым шитьем, чепраком, в сопровождении десятка воинов с саблями, бунчуками и в блестящих стальных нагрудниках.

Судя по всему, это и была пресловутая вдова Каткарлыш со своей свитой. Черная, закрывающая лицо, вуаль, вороной конь, длинный черный кафтан, расшитый серебряными звездами, узенький изящный пояс черного шелка… Черная вдова – так сразу прозвал татарку Лешка.

– У меня есть кое-что для тебя, уважаемый Файзиль-ага, – ловко спрыгнув с коня, безо всяких цветистых предисловий произнесла женщина. – Четверо мальчиков: младшему – четыре года, старшему – восемь. Пристрой их в хорошие руки…Или даже – в янычары… Да-да, в янычары!

– В янычары берут только детей христиан, уважаемая вдова Каткарлыш. Налог кровью!

– Да знаю, знаю, – в голосе женщины явственно послышалась досада. В глазах – они только и были видны из-под вуали – блеснули искры.

А глаза-то – голубые! Светлые!

Алексей усмехнулся – и что с того? Мало ли светлоглазых татар, турок?

– Сделаем взаимовыгодный обмен? – порывисто предложила вдова. – Четверых мальчиков на столько же твоих рабов!

– Где мальчики? – Файзиль-ага улыбнулся. – Четверо здоровых парней на четверых детей – сказать по правде, уважаемая Каткарлыш, мне это отнюдь не кажется выгодным. Везде дают один к двум – два ребенка за одного юношу.

– Это очень красивые дети! Идем к повозке, достойнейший Файзиль-ага, увидишь их сам!

– И все таки…

Они ушли, а Лешка все стоял на песке да грустно смотрел на хмурое море, бьющееся невдалеке грязными языками пены.

– Трех? Хорошо – трех, – снова послышались голоса – это возвращались вдова и купец.

Ага, значит, на троих человек сладились…

– Я выберу… Ого! И этот склочник Исфаган здесь? Как же я его раньше не заметила? Не хочу с ним разговаривать… отойдем… О! – черная вдова внезапно остановилась. – Вот этих двух близнецов я беру! Точно беру! И… – она обдала жадным взглядом стоявшего невдалеке Алексея. – И – этого!

– Неплохой выбор, – пряча ухмылку, похвалил купец. – Все трое – смирные и работящие парни.

– Ага, смирные, – Каткарлыш неожиданно засмеялась и, подойдя к Лешке, пощупала его руки. – Ого, какие мускулы! Да ты, кажется, воин? Понимаешь по-турецки?

– Да, госпожа. Но я вовсе не воин, а актер. И товарища мои, – Алексей кивнул на близнецов. – Тоже актеры.

– Актеры?! – черная вдова хлопнул в ладоши. – Вот так славно! А то я все думала – чем же себя занять… Хотя, конечно, мне нужны и пастухи, и воины… Ладно… Файзиль-ага, уважаемый, вели-ка, чтоб им расковали ноги.

– Не боишься, что убегут, любезнейшая Каткарлыш?

– А куда им здесь бежать? – громко расхохоталась женщина.

Кочевье (бывшее кочевье Данияр-бека, а ныне – его законной вдовы Каткарлыш) располагалось примерно в полдне пути от моря, в степи, выглядевшей сейчас надо сказать, довольно уныло. В последнее время стояли относительно теплые дни, и весь выпавший снег стаял, а новый еще не выпал – нет, шел иногда, но тут же истекал влагой. Тепло… К тому же, вскоре уже должна была наступить весна.

Кибитки, шатры, лошади, кровы, овцы… Надо сказать, кочевье оказалось довольно таки многолюдным – Алексей насчитал не менее двадцати кибиток и несколько богатых шатров и удивленно присвистнул.

– Это еще не все! – Каткарлыш горделиво обернулась в седле. – В степях еще пять таких же кочевий – моих! Весной соберемся вместе на праздник – увидите!

Один из близнецов – Лука – вдруг удивленно застыл перед целым рядом молодых тополей и ив.

– Деревья? Здесь, в степи?

– Да, деревья! Я велела их посади пять лет назад – сразу после рождении сына. Его тоже зовут Данияр… как и погибшего мужа.

Всю эту фразу черная вдова произнесла, надо сказать, довольно весело, без всякого сожаления о судьбе покойного супруга. Ну, еще бы… Чего ей сожалеть-то?

– Пока переночуете там! – милостиво кивая выбежавшему встречать народу, Каткарлыш указала плеткой на дальнюю кибитку с большими сплошными колесами. Обернулась:

– Халим, покажи им все и обеспечь охрану!

Халим – молодой парень со злым раскосоглазым лицом – вмиг спрыгнул с лошади:

– Пошли! Туда! Туда! Быстрее! Пошли.