Так погоняли скот…

Внутри кибитки оказалось вовсе не так уж и плохо: на отведенной для невольников половине имелась и солома, и кошма, и даже жаровня, в которую чья-то заботливая рука уже бросила уголь. Уголь… Значит, есть дрова, и в достатке. Что там трещит за кошмою? Дрова в очаге – вот что! Дрова, дрова, не кизяк… Действительно, очень богатое кочевье.

– Госпожа выменивает на дрова вино и пленников, которых выкупает в Крыму, – откинув кошму, к невольникам заглянула седенькая старушка с добрым, но пристальным, взглядом. – Верные люди сплавляют их по Ворскле-реке.

– Что она говорит? – негромко спросил Лука.

Алексей быстро перевел – все же припомнил татарскую речь, уж было время выучиться, в том еще, первом, рабстве у некоего Ичибея-калы.

– Верные люди? – повторил Леонтий. – А Ворскла… Что это за река такая?

– Литовская, – пояснил Лешка. – Курск, Глинск – насколько знаю, примерно там ее верховья… Ну, недалеко и до Белева, Ельца, Мценска…

Он еще хотел добавить – «до родных мест», но сдержался. Зачем? Парни ведь считают его ромеем – вот пусть так и дальше считают.

– Значит, мы можем подняться по этой реке вверх, и уйти в Русию? – дождавшись, когда старушка убралась, тихо продолжил Леонтий. – К своим, православным, людям… А уж оттуда, потом добрались бы и домой… Нет, не в Эдирне – в Константинополь.

– По-русски – Царьград, – Алексей улыбнулся. – Царьград… Да, Леонтий – ведь нет никакой Русии!

– Как нет?

– Я имею в виду – единого государства. Есть государства отдельные – княжества: Рязанское, Московское, Верховские…

– Да и Литва большей частью – земля православная, – высказал здравую мысль Лука. – Оттуда ведь есть дороги в Империю?

– Конечно, есть, – хмыкнул Лешка – ему б не знать! – Даже купеческие обозы ездят. Ну, не до самого Царьграда, конечно, но до Молдавии, Валахии – уж точно.

– Так это ж рядом… – Леонтий положил руку на плечо брата. – Думаю, морем-то нам все равно не уйти – стерегут, наверное… Я б, на их месте, стерег.

– Значит, нам нужно добраться до этой самой Ворсклы, – тут же добавил Лука.

Алексей хохотнул:

– Ага… Где тоже «верные люди»…

– Значит, нам нужно самим стать такими «верными»!

– Что ж, станем.

Повод представился довольно скоро. Не прошло и недели со дня появления невольников в орде Черной вдовы, как сама госпожа вызвала всех троих в свой шатер.

– Ну? – ее лицо по-прежнему закрывала вуаль, волосы били упрятаны под цветастую паволоку и небольшую цилиндрическую шапку, обтянутую черным шелком, в глазах сияла ледяная лазурь. – Пастухи говорят, вы хорошо справляетесь со скотом.

– Да, госпожа, – разом поклонились все трое. – Мы стараемся.

Женщина хмыкнула:

– Другие тоже стараются за вами смотреть!

– Нам некуда бежать!

– Некуда – сейчас. Но что будет потом, летом? Как бы вы не бросились в море – добраться до Царьграда вплавь.

Лешка вздрогнул: черная вдова именно так и произнесла – Царьград. По-русски? Или у татар тоже принято такое название?

– Впрочем, шучу, – перебила его мысли вдова. – Вам от нас не уйти, зарубите это себе на носу и не пытайтесь! Я – женщина добрая и мягкосердечная, но, предупреждаю сразу – если что, шкуру спущу! В прямом смысле.

– Да мы и не думаем ничего подобного, – Алексей улыбнулся самой обаятельнейшей улыбкой, на какую только был способен. – Кто мы были на родине? Файзиль-ага, поди, вам уже рассказал? Нищие изгои, живущие впроголодь балаганщики, над которыми не смеялся только ленивый. Здесь же, быть может, мы начнем совсем другую жизнь.

– Начнете, – кивнула Каткарлыш. – Если я вам дозволю.

– О, госпожа…

Вдова нетерпеливо махнула рукою:

– Значит, говорите, над вами смеялись? Прекрасно! Я тоже хочу посмеяться! Развеселите меня…

– Но… мы должны подготовиться, прорепетировать, подобрать реквизит… Поставить смешную пьесу не так-то просто, моя госпожа!

– Так старайтесь! Сколько вам нужно дней?

– Дней?! Речь идет о неделях!

– Хорошо, неделя, – в голубых глазах черной вдовы блеснул ледяной холод. – Но это – крайний срок! И помните – от работы на пастбище вас никто не освобождал.

В глубокой задумчивости парни вернулись в кибитку. Пьесу… Вдова требовала веселую забавную пьесу! Легко сказать…