Однако это только вершина айсберга. «Мусорная» ДНК никак не помогает нам, однако она и не вредит нам. В некоторых же случаях интересы генов и интересы носителей могут быть диаметрально противоположными. При этом гены принуждают носителей к поведению, губительному для последних. Очевидным примером здесь является старение. Летальные гены, смертельный эффект которых на носителя проявляется после того, как носитель выходит из репродуктивной фазы, не исчезают из генотипа, в то время как летальные гены, вызывающие смерть в детском возрасте, постепенно элиминируются. Собственно, никаких причин стареть и умирать у организмов нет. Решение о том, что мы должны умереть, принимается нашими хозяевами — репликаторами. Мы перестаём интересовать гены, которые создали нас, как только мы теряем способность размножаться. Именно поэтому многии организмы немедленно умирают после репродуцирования, как вышеупомянутые лососи.

Другим примером является половая селекция, показывающая, что эволюция вовсе не заботится о благе носителя, но поддерживает адаптации, способствующие увеличению количества репликаторов. Классический случай — павлин. Как носитель павлин оснащается генами огромным хвостом, который ни в коем случае не улучшает шансы павлина как организма, но делает его более привлекательным половым партнёром. Из-за предпочтений самок павлина репликаторы производят огромный хвост самца, который вредит его организму в виду непомерных расходов энергии и опасности со стороны хищников. Но механизм половой селекции совершенно не заботится о безопасности павлина как носителя. Половая селекция подчинена только интересам репликаторов.

Иногда высказывается мнение, что эволюция служит целям группы, а не отдельного организма. И это тоже является ошибкой. В прайде львов только доминантный самец имеет право совокупляться с самками. Когда новый самец занимает его место, он немедленно убивает всех детёнышей прежнего производителя. После их гибели самки начинают овулировать и новый самец заботится о собственном потомстве. Убийство львят вряд ли является выгодой для их организмов как и выгодой для львов как биологического вида.

Люди являются первыми организмами в истории Земли, способными распознать, что цели, встроенные в их мозг, служат скорее интересам генов, нежели их собственным интересам и единственными организмами, способными сделать выбор этим интересам не следовать. Гибкий интеллект и наш «длинный поводок» позволяют сформулировать наши собственные цели, совершенно не связанные с генетической оптимизацией. Впервые в истории эволюции мы имеем возможность создать следующую структуру целей:

Хотя мы имеем как и раньше синюю зону, в которой интересы генов и интересы носителя совпадают, и жёлтую зону, в которой находятся цели, служащие только интересам генов, у нас возникает ещё и зелёная зона, в которой лежат только наши собственные интересы.

Почему существование зелёной зоны возможно только для существ, сидящих на «длинном поводке»? На определённом этапе развития организмов жёсткое пошаговое кодирование становится для генов уже невозможным. Тогда они начинают добавлять длинноповодковые стратегии. По мере развития и совершенствования этих длинноповодковых стратегий они доходят до такого уровня гибкости (что и случилось в антропогенезе), что гены должны были бы сказать нашему мозгу нечто вроде: «Всё начинает слишком быстро меняться там снаружи, мозг, чтобы мы могли тебе точно сказать, что следует делать — ориентируйся сам и делай то, что ты считаешь лучшим для заданных тебе генеральных целей (выживание, сексуальная репродукция), в которых мы, гены, заинтересованы» (Keith E. Stanovich, The Robots Rebellion, 2004, р.21). И именно здесь возникает наш шанс. При «длинном поводке» гены уже не могут жёстко указать нам: покрой самку ранним утром в декабре 2017. Они только кодируют в общем: секс доставляет удовольствие. Но когда цели сформулированы столь общо, их реализация в поведении может служить интересам носителя, а не генов. Применение контрацептивов реализует цель носителя — получение удовольствия от секса, но не генов — репродукция. Человеческий мозг настолько занят реализацией «вторичных» целей: ориентация в окружающей среде, установление контактов с другими людьми и т. д., что он слишком часто забывает о «первичных» целях: репликации генов. Как только носитель избавляется от короткоповодкового контроля генов, как только носитель перестаёт в основном пользоваться механизмом стимул-реакция для осуществления своего поведения, но руководствуется общими, генерализованными целями, тогда мы получаем новый тип носителя.

Это благая весть для человечества — люди могут наконец перестать быть контейнерами для генов. Человек обладает способностью поставить свои собственные «носительские» интересы на первое место. Но мы должны быть уверены, что «дарвиновская» часть нашего мозга, сидящая на «коротком поводке», не действует против наших целей как носителя. От этой части мозга нам никуда не деться и мы должны научиться ладить с ней.

Мы можем задаться вопросом, насколько эффективно для генов было введение длинноповодковых целей или конкретнее, насколько эффективно было посадить хомо сапиенс на самый длинный из существующих генных поводков? Мы только что установили, что люди не всегда действуют непосредственно в интересах генов и подчас стремятся заменить их цели собственными целями. Всё это так. Однако попытаемся рассмотреть вопрос с другой стороны. Собственная человеческая история насчитывает едва ли пятьдесят тысяч лет. За это ничтожное с точки зрения эволюции время, несмотря не возрастающее стремление человечества практиковать скорее рекреационный, нежели прокреационный секс, человек стал самым многочисленным млекопитающим на земле. Количество человеческих особей, равно как и их биомасса превосходят подобные показатели рептилий, земноводных, рыб. Даже среди насекомых мы уступаем только муравьям, но, можно «надеяться», что это будет длиться недолго. Основанием для подобной «надежды» служит тот факт, что людям уже удалось уничтожить огромное количество видов живых существ. По масштабам уничтожения видом мы уступаем только некоторым природным катаклизмам, вроде падающих на землю астероидов или извержению супервулканов. Но можно «надеяться», что мы их вскоре превзойдём.

Может ли какой-либо вид «похвастаться», что ему удалось полностью стереть другой вид с лица земли? Скорее всего, нет. Если исключить отдельные случаи в ограниченных биотопах, как, например, полное уничтожение отдельных видов птиц на острове Гуам случайно попавшей туда с американскими войсками змеёй Boiga irregularis. Но нам, людям, удаётся всё. Если рассматривать нашу деятельность с точки зрения конкуренции генов, то мы преследуем как раз генетические цели — количество конкурентов «наших» генов непрерывно уменьшается. Мы стоим практически на пороге промышленного производства синтетического мяса, что означает, что мы скоро можем избавиться и от домашнего скота. Как только нам удастся найти более дешёвые источники энергии, мы сможем синтезировать протеины, углеводороды, жиры и прочую органику. Тогда, собственно, окружающая природа нам будет совсем не нужна и её можно совсем уничтожить. И на Земле останутся только наши гены. Не правда ли, посадить человека на самый длинный поводок было удачной идеей генов?

В предыдущей главе мы рассмотрели с вами короткоповодковую часть мозга — автономный комплекс систем. Большая часть подсистем АКС непосредственно зависима от контекста деятельности, в то время как аналитическая система поддерживает контекстно независимые логическое мышление, умозаключения, абстракции, планирование, принятие решений и когнитивный контроль. Кроме того, как мы уже знаем, процессы АС идут последовательно, а не параллельно, как в АКС. Хотя логическое, символическое мышление является мощным инструментом, энергетически оно очень затратно, его трудно поддерживать, оно является «неестественным» и потому редким. Мозг не имеет структуры, ответственной за АС: в компьютерных терминах — хардвейр отсутствует. Аналитическая система ближе к софтвейр, к программам. АС использует структуры мозга, созданные эволюцией для АКС и потому не совсем оптимально работающих для реализации целей аналитической системы (с чем и связаны непомерные затраты энергии).