Мы не можем игнорировать этот факт, замолчать его, не обращать на него внимания. Вместе с тем, мы являемся единственными носителями среди бесчисленного количества прочих организмов, которые способны что-либо предпринять и попытаться избавиться от диктата генов.

Люди являются наиболее сложной разновидностью носителей, обладающей гибким интеллектом и сконструированной так, чтобы быть способными тонко приспособится к любым изменениям окружающей среды. Именно гибкий интеллект может позволить человеческим машинам для выживания освободиться от диктата генов, чего не могут все другие живые существа. Каким образом гены контролируют наш мозг? «Гены могут только постараться заблаговременно наилучшим образом выполнить свою работу, продуцируя для себя быстродействующий компьютер. Как и программисты, пишущие программы для игры в шахматы, гены должны „инструктировать“ свои машины для выживания не в деталях, но в общей стратегии и обучить их некоторым хитростям для обхода возникающих трудностей… Преимущество подобного типа программирования состоит в том, что он позволяет значительно сократить количество детализированных правил, которые необходимо встроить в оригинальную программу. (Человеческий мозг является) кульминацией эволюционной тенденции освобождения машин для выживания как независимо действующих на основе самостоятельно принимаемых решений специй от их высших хозяев, генов… Определяя способ существования машин для выживания и того, как будет построена их нервная система, гены осуществляют свою полную власть над поведением. Но ситуативные решения о том, как вести себя в данный момент, принимаются нервной системой самостоятельно. Гены определяют общую политику, мозг — исполнение. Но, по мере того как мозг становится всё более развитым, он всё более вмешивается в политические решения, используя такие трюки как научение и имитационное моделирование. Логическим завершением этой тенденции, не реализованном ещё ни в одном живом существе, стало бы для генов программирование только одной суперглобальной инструкции: делайте всё, что вы считаете необходимым для обеспечения нашего выживания» (Dawkins, 1976, р. 55–60).

Докинз выделяет два типа контроля, который осуществляют гены: «короткий поводок» и «длинный поводок». Мы с вами сидим, само собой разумеется, как «высшие» существа, на длинном поводке. По Докинзу, контроль длинного поводка являет собой дополнение, а вовсе не замещение генетически обусловленного контроля короткого поводка, встроенного в мозг на ранних этапах эволюции. Это означает, что различные типы контроля мозга как бы расположены в нём слоями, при этом верхний слой может влиять на решения нижнего слоя. В человеческом мозге, как мы уже с вами убедились на примере АКС и АС, все виды контроля осуществляются симультанно, что может приводить и приводит к когнитивным конфликтам.

Люди сидят на самом длинном из длинных поводков, но он остаётся при этом поводком. Может, пора с него сорваться?

Оставим на время человека в покое и обратимся к пчеле, обладающей типичным «дарвиновским мозгом» (термин Дэниэла Деннета), имеющим следующую структуру целей:

Синяя зона представляет совпадающие интересы пчелы и генов. Если пчела решит врезаться в дерево, то это будет противоречить и интересам генов, поскольку пчела способствует поддержанию существования всего улья и, следовательно, успешной репликации, и интересам самой пчелы как целостного организма. Однако цели в жёлтой зоне служат интересам только генов и противоречат интересам пчелы. Когда пчела жертвует собой как носителем, защищая улей, это противоречит её собственным интересам. Это важный момент — гены всегда готовы пожертвовать носителями для реализации своих собственных интересов.

Все цели пчелы генетически детерминированы. Для генов не имеет особого значения, совпадают их интересы с интересами носителя или нет. Пчела, впрочем, ничего не знает об этом и не может отличить свои собственные интересы от интересов генов.

В случае человека ситуация отличается радикально, поскольку он, как самосознающее существо, способен эти цели различать, но происходит это не на интуитивном уровне. Впрочем, если мы полагаем, что гены работают на нас, мы не можем распознать конфликт целей репликатора и носителя.

Сложность понимания этого конфликта описывает Докинз [32] в истории аспиранта — религиозного фундаменталиста, не признававшего эволюцию посредством естественного отбора, но желавшего исследовать процессы адаптации в природе. Аспирант считал, что адаптации живых организмов суть деяние божие и намеревался их изучить. Но, как указывает Докинз, подобная исследовательская установка является неработоспособной, поскольку возникает вопрос: Кто выигрывает в результате божественной адаптации?

Адаптация лососей ведёт к тому, что они умирают, полностью истощённые, после нереста. Подобная адаптация явно не служит интересам лососей и, несколько экстраполировав, интересам любых живых организмов, но явно способствует репродуктивным интересам генов. Создал бог подобную адаптацию в пользу лососей или в пользу их генов? Биология показывает, что бог явно предпочитает последних. Все «божественные» адаптации направлены не на живые организмы, в том числе и не на человека, но на крошечные макромолекулы.

Во взаимоотношении репликаторов и носителей постоянно необходимо иметь в виду, что репликаторы всегда готовы пожертвовать носителями, если это способствует их интересам.

Но почему в интересах генов может быть принесение в жертву носителя, в котором они находятся? В какой-то мере здесь помогает история некодирующей, так называемой «мусорной» ДНК, которая не ответственна в геноме ни за какой протеин. Почему так много генетического материала не транскрибируется в протеин, однако передаётся по наследству на протяжении бесчисленного количества поколений? Здесь наиболее полно проявляется логика эгоистичных генов.

Если исходить из предположения, что первично тело живого организма и гены это тело обслуживают, существование «мусорной» ДНК является полной загадкой. Но как только мы понимаем, что единственной целью ДНК является репликация, то положение вещей проясняется.

Наша ДНК представляется в значительной мере просто паразитом. Если ген кодирует белок и в координации с другими генами принимает участие в строительстве тела, то это хорошо. Но если ДНК может реплицироваться не принимая участия в этом строительстве, то это тоже отлично. Репликаторы заботятся только о репликации. «Мусорная» ДНК является загадкой только если мы считаем, что гены существуют для того, чтобы делать что-то для нас, тогда как на самом деле мы существуем, чтобы делать что-то для них. Прояснив этот вопрос мы не должны удивляться, что часть ДНК применяет грязные трюки, пытаясь проехать внутри нас без билета, одурачивая и нас и другую часть ДНК, реплицируясь и ничего при этом не делая.