– Как мои бумаги поживают?
– усмехнувшись, спросил Сай и с любопытством посмотрел на подушку - удивления в хитро прищуренных глазах не было.

– Я все прочитал, но там ничего нет о "Людях Моро"!
– заметил Уно и хотел было высказать все накопившиеся обиды, но его перебили.

– Мы те, кто знаем, как попасть в город А. Этих знаний достаточно? И я пришёл спросить, ты этого хочешь? Хотя, о чем это я, вижу по лицу, что хочешь.

– И как туда попасть?
– недоверчиво, но поумерив пыл, уточнил мальчик.
– И если ты знаешь способ, то почему еще не там?

– Ты ищешь легкие пути, но так просто человеком А не стать. Нужно сделать то, чего боишься. Потерять то, что дорого. Сделать так, чтобы тебя зауважали.

– Ты говоришь загадками! Я не понимаю тебя!
– в голосе Уно мелькнула обида.

– Подумай, кого уважают в Таксонии, и будет тебе ответ, - сказал Сай и ухмыльнулся, видя как мальчик переводит мрачный взгляд на подушку.

– Уважают тех, у кого есть талоны. Ты хочешь сказать...

– Я ничего не хочу сказать. Уж прости, но это не мои тайны, однако, скажу тебе, что ты на правильном пути, - показательно посмотрев на подушку, ответил Сутулый и потянулся.
– Поздно уже, так что не знаю, как ты, а я иду спать. Тихой ночи, Уно. Надеюсь, твоя сестра не будет сегодня плакать, а то соседи жалуются.

Под напряженным взглядом мальчика, странный знакомый зевнул, а затем, отчего-то нахмурившись, полез рукой в карман - оттуда лилия яркий красный свет. До слуха мальчика донесся щелчок и тихо бормотание: "Снова сбоит".

– Мы с тобой еще поговорим.

Смотря вслед уходящемy Саю, Уно изо всех сил сжал пальцами подушку, понимая, что ему только что недвусмысленно намекнули: "Хочешь в город А, тогда получи теневой талон". Вернувшись в дом, мальчик не спешил подходить к колыбельке - замеров у двери, он издалека наблюдал за ворочающейся малышкой и чутко слушал ее прерывистое дыхание. Ведь он может никогда больше его не услышать. В полумраке лицо сестры выглядело сосредоточенным и донельзя серьезным, тени залегли на детском лице как морщинки, и Уно мелькнула мысль, что он никогда не увидит Сару состарившейся. Но ведь на кону стоит город А! Все, о чем мальчик мог только мечтать - горы конфет, а еще расцветающие в чистом, незамутненном небе яркие огни фейерверков! Ему больше не придется бояться атлантов и дорожать от мысли, что шастает по улицам после отбоя! Но самое главное - он докажет всем обидчикам, все умникам, всем сиротам, что он лучше!

Сглотнув ставшую вязкой слюну, мальчик прошёл к колыбели.

– Прости, Сара, - дрогнувшим голосом сказал Уно и будто бы чужими руками опустил подушку на покрасневшее личико.

Сестренка дернулась и сквозь слой синтетических волокон раздался сдавленный всхлип. Руки Уно предательски задрожали, и чтобы совладать с эмоциями, он до крови закусил нижнюю губу. Сара заколотила ногами и даже попала пяткой по локтю брата, но он лишь сильнее навалился на подушку.

– Ради города А, - едва слышно проговорил мальчик, не отрывая взгляда от все более вяло дергающейся сестры.
– Это ради мечты...

Тонкий, жалобный всхлип пронесся по комнате, и сердце мальчика сжалось - он вновь почувствовал на губах соленный вкус. Сознание охватила апатия, но где-то далеко, на задворках билась мысль: "Почему мне больно? Почему это кажется неправильным?". Он сильнее надавил, убеждая себя, что поступает хорошо! Не могут все люди ошибаться!

"...Или могут?", - пронеслась мысль.
– "Я ведь считал себя другим, не таким как все! А сейчас веду себя также как мерзкий Арчи!".

Сестренка почти перестала дергаться, и Уно, за один миг сделав выбор, в панике откинул подушку - она с глухим хлопком упала на пол, и серые волокна разлетелись в разные стороны по погруженной в полумрак комнате. Мальчик с ужасом, только теперь осознав, что чуть не сделал, подхватил малышку на руки и прислушался к сбивчивому дыханию - она была жива.

Мальчик сам не помнил, сколько просидел на полу рядом с колыбелькой. Глубоко внутри он понимал, хоть и не хотел признавать, что закрыл для себя дорогу в город мечты - он разочаровал Сая и "Людей Моро". Он не смог убить Сару и получить талон, а ведь этого от него ждали...

Уно и сам не мог объяснить, что его остановило в последнюю секунду, когда сестра почти перестала дышать, но он теперь знал одно: смерть - это больно.

Голова у мальчика закружилась, и он подумал, что давно не ел. В шкафу должны были остаться химические смеси из старых запасов - в обменный пункт идти уже поздно. Уно встал с пола и тут же почувствовал, что мир уходит из-под ног, а спазм сжимает желудок. Непонимающе осмотревшись, мальчик словно впервые увидел комнату: все предметы искажались и растягивались, будто сделаны были из жвачки - от такого зрелища ему стало совсем нехорошо, и он на ватных ногах дошел до маминой кровати.

Рухнув на твердый матрас, Уно прикрыл глаза - так меньше тошнило, он это хорошо запомнил еще со времен "черной лихорадки", когда его выворачивало через каждые полчаса, а мама не спала ночи напролет, держа его за руку. Невольно улыбнувшись, мальчик вспомнил, как много времени тогда мама проводила с ним - да, она каждый день уходила на работу, но потом все внимание доставалось ему.

У нее были очень холодные руки, сбивающие жар. Стоило пальцам притронуться к горящему лбу, как Уно становилось легче. Сейчас бы мальчику не помешало такое прикосновение.

Засыпая, он думал, что есть плюсы в том, что он не попадет в город А - он останется вместе с мамой и сестренкой и сможет им помогать.

Мальчик заснул прямо в грязном защитном костюме на кровати матери. Сил у него не осталось.

Девятнадцатая глава. Без надежды

Уно проснулся от шума, хотя скорее приоткрыл налившиеся свинцом веки, но сознание и не думало обретать ясность. В комнату ворвались - мальчик слышал перестук лап атланта, а еще незнакомые голоса, но они доносились будто бы издалека. Яркий свет фонаря ударил ему в глаза, и он зажмурился. Стало легче различать звуки, но странная апатия мешала сосредоточиться и вдуматься в смысл слов.