Интересен романс из последней серии пушкинских стихотворений Метнера - «Арион». Указывая на свободолюбивую идею «Ариона», Б. В. Асафьев подчеркивал его особую роль в наследии Пушкина: «В творчестве

«стр. 157»

Пушкина это стихотворение соприкасается по своему глубочайшему смыслу с такими созданиями мощной, осознавшей свою власть, творческой воли поэта, как «Пророк», «Поэту», «Поэт и чернь», «Я памятник себе воздвиг» и подобный им» [1].

Романс Метнера «Арион» - развернутое вокальное произведение, очень типичное для творчества композитора. В мелодии распевные интонации развиваются все шире, и в конце романса голос, освободившись от текста, привольно ведет свою песнь. Фортепианная партия целиком связана с основным музыкальным образом романса и составляет интересный орнаментально-фигурационный фон: детально разработанная, она не только создает общее взволнованно-приподнятое настроение, но и ярко выделяется в больших фортепианных фрагментах (особенно в постлюдии). Призывные интонации голоса, напряженная ритмическая пульсация фортепианной партии способствуют созданию впечатляющего поэтического образа, воспевающего мужество и смелость.

Три тетради песен на тексты Гете (op. 6, 15, 18) были сочинены в ранний период творчества. Песни очень разнообразны и по характеру, и по музыкальному воплощению, и по их художественным достоинствам. Особенно выделяются две песни первой тетради: «Тишь на море» и «Счастливого плавания». Это два небольших музыкальных пейзажа, резко контрастных по настроению. В первом дается образ застылой в своем оцепенении водной стихии. Здесь Метнер сознательно ограничивает себя и средствах выразительности: скупой мелодический рисунок неторопливо развивается на фоне остинатных, мерных аккордов сопровождения. Подчеркнутая статика становится средством художественного воплощения образа:

[1] Б. В. Асафьев. Стихотворения в современной русской музыке, «Орфей», 1922, № 1, стр. 97.

«стр. 158»

«стр. 159»

Другая песня - «Счастливого плавания» - переносит в совершенно иную образную сферу. Героический пафос, решимость, отличающие стихотворение, воплощаются в широкой, броской мелодии и очень взволнованной, бурной партии фортепиано.

В 1920 году Метнер написал «Пять стихотворений Тютчева и Фета», которые открываются одним из самых популярных романсов композитора - «Бессонницей» на текст Тютчева. Вот что сообщил Метнер по этому поводу брату Эмилию Карловичу: «Из многих новых песен мечтаю показать тебе «Бессонницу» Тютчева и «Арион» Пушкина. Первая о том, что часто переживалось за последнее время, а вторая о том, к чему стремится душа. В музыке, кажется, удались обе» [1].

«Бессонница» - один из лучших образцов сдержанной и углубленной лирики Метнера. Раздумье о смысле жизни, о судьбе грядущих и уходящих поколений, выраженное в стихотворении Тютчева, вдохновило Метнера на создание очень глубокого, философского музыкального произведения. В самой мелодии романса Метнер сочетает строгость, самоуглубленность изложения с большой непосредственностью и привлекательной искренностью музыкального образа. Тема «Бессонницы» - одна из самых ярких подлинно русских мелодий Метнера. Романс лишен каких бы то ни было внешних эффектов: ритмически выдержанная остинатная фигура фортепианной партии, и на ее фоне свободное развитие мелодии голоса. Так переданы одновременно и внешний образ (мерный бой часов), и состояние глубокой, безнадежной душевной скорби:

[1] Письмо Н. К. Метнера Э. К. Метнеру от 20 июня 1920 года ГЦММК, фонд 132, № 807.

«стр. 160»

Характерно и завершение романса - развернутая постлюдия, представляющая собой проникновеннейший дуэт фортепиано и голоса без слов.

Романсы и песни Метнера составили одну из значительнейших страниц творческой биографии композитора. Обращаясь к «вечным» темам искусства - природе и человеку, - композитор вдохновлялся бессмертными образцами русской и западной поэзии. Лучшим песням и романсам Метнера свойственны яркая индивидуализация музыкально-поэтического образа, речевая, декламационная выразительность вокальной мелодии и тонко выписанная фортепианная партия, которая становится важнейшим участником ансамбля.

«стр. 161»

Черты стиля

Метнер жил и творил в тревожное, поисковое время, когда мировое музыкальное искусство переживало один из самых сложных и интересных периодов своего развития.

Первую половину XX века, как ни одну эпоху в прошлом, отличает обилие и, если можно так выразиться, сложнейшая «полифония» музыкальных стилей. Существование нескольких, подчас взаимоисключающих друг друга стилей, - закономерное явление искусства на различных этапах его развития. И в жизни, и в науке, и в искусстве процессы протекают не однолинейно. И если одни направления в искусстве смело стремятся к новым дерзаниям, открытиям и, что вполне естественно, в ходе их формирования многие из устоявшихся принципов модифицируются или отмирают, то художники более умеренного склада как бы «уравновешивают» своим творчеством этот процесс.

Наличие различных стилей и художественных школ, одни из которых подобно центростремительным силам неудержимо рвутся вперед, а другие, как бы центробежные, более тяготеют к устоявшимся формам и схемам, делает возможным и закономерным существование и развитие столь противоположных творческих фигур, как Прокофьев и Стравинский, Шенберг и Гершвин, Берг и Метнер.

Художник самобытной индивидуальности, создавший определенный музыкальный стиль, Метнер шел в искусстве путем, который лежал несколько в стороне от основных магистралей современной жизни. И если многие события волновали его как человека и гражданина, то все же он не стремился поставить их в центре внимания своего музыкального творчества. Определенную несвоевременность собственного искусства очень остро ощущал