Крайт не врал, когда говорил про эмпатию Тони. То действительно мог быть как нежным до слащавости, так и довольно жестким. Он почувствовал каким-то шестым чувством, что Егор собирался ответить укусом за укус и сразу смягчил напор. Когда Мастер отстранился, увлеченный этой контрастной игрой Егор оторвал голову от подушки, потянувшись за ним, но вовремя опомнился и снова лег.

– Другое дело! – довольно усмехнулся он, облизывая опухшие губы.

Те ныли после яростного нападения Мастера так, будто Егора по ним отхлестали.

– Наконец-то я дождался чего-то серьезного.

Ладони Мастера скользили по его телу. Оглаживали плечи и бока, мягко разминали вздернутые руки. Когда они достигли перевязанных лентами запястий, Егор чуть не выкрутил руки себе, но потянулся пальцами к ним и перехватил гладящие его пальцы. Переплел их со своими и сильно сжал, не давая вырваться из захвата. Чуть ли не ногтями впился в кожу, намекая, что не отпустит, пока сам того не захочет. Насторожившийся Мастер замер, низко склонившись над ним, и довольный своей выходкой Егор слушал его взволнованное дыхание. Вдыхал ароматы мяты и ментола, и легкий, щекочущий ноздри запах пота. Ему нравился этот запах. Так нравился, что хотелось лизнуть шею Мастера, ощутить под языком пульсирующую жилку, прикусить ее зубами, наслаждаясь своей властью над чужой жизнью. В этом было что-то животное. То, что Егор обычно позволял себе лишь наедине с постоянными проверенными любовниками. Дурманящая мысли дикость первобытных инстинктов.

– Наклонись ко мне! Я хочу попробовать на вкус твою кожу, – приказал он, вложив в слова всю данную ему природой силу убеждения.

И с трудом подавил торжествующую усмешку, когда дыхание Мастера на миг пресеклось и тот сделал едва слышный судорожный вздох. А потом на Егора как будто накатила волна разгоряченных движением, твердых, как камень, мышц. Мастер аккуратно лег на него сверху. Сначала соприкоснулись их животы и члены, наливающиеся возбуждением, затем грудь Егора придавила чужая широкая грудь и твердые, как вишневые косточки, соски, будто невзначай, царапнули соски Егора. Когда его лоб защекотали легкие пряди волос, а над ухом раздался вздох, Егор потянулся вперед губами и нашел гладкую кожу. Ущипнул осторожно на пробу и почувствовал на языке соль. Ущипнул еще раз, и под его губами прошелся быстрым веретеном взлетевший и опавший кадык.

Егор растянул губы в удовлетворенной улыбке и еще крепче сжал пальцы, не позволяя Мастеру улизнуть. Широким мазком языка прошелся от ключицы до подбородка, скользнул губами по колючей коже щек, прихватил зубами твердый абрис челюсти. Мастер вздрогнул и отодвинулся, но не успел Егор разочароваться в его уходе, как расстроенный потерей рот снова накрыли требовательные губы. Мастер целовал его с еще большей страстью, дернул руками, требуя отпустить их, и Егор подчинился, решил, что теперь может себе это позволить. Он все еще не видел того, кого ласкал, но по его исступленным поцелуям, по тому, как изредка подрагивали его взволнованные мышцы, чувствовал, что сумел вывести профессионала из равновесия, перетянул инициативу на себя, пусть частично, и показал, что не в его это правилах - безучастно лежать в постели. Да, в силу того, что клиент был привязан, Мастер мог позволить себе главенствовать, но Егор продемонстрировал ему, что совершенно не собирается с этим мириться.

Уставший от поцелуев Мастер распрямился и продолжил массаж, прерванный в такой опьянившей их обоих манере. Ладони опустились на грудь Егора, и пальцы затеребили короткие волоски, растущие аккурат между сосками. Поглаживали их и как будто причесывали, пропуская между фалангами. Чуть тянули, вызывая странное, очень тонкое томление.

Внезапно Мастер прекратил гладить. Склонился и уткнулся лбом под ключицу. Зарылся носом в эти короткие завитки и шумно вдохнул их запах. Лизнул напрягшийся сосок и сразу вобрал его в рот. Посасывал и прикусывал его зубами, будто сладкую конфету ел. Егора неслабо повело от такой откровенной демонстрации желания.

– Да! Вот так и продолжай! – выдохнул он, выгибая шею и давая Мастеру еще больший доступ к своему телу.

Перебравшись к другому соску, тот точно так же покружил губами, постучал по твердой бусине языком, звонко чмокнул и всосал ее в рот. А потом резко выпустил, вызывая тем самым жгучее болезненное ощущение.

Язык выписывал вензеля по ребрам, а щетина легко и даже приятно царапала нежную кожу. Егор пропускал вдохи. Едва заметно приподнимался с кровати, стараясь поймать как можно больше этого дразнящего царапанья. Было приятно осознавать, что все эти умелые ласки дарит ему зрелый мужчина, а не какой-нибудь юнец, у которого вместо бороды рос лишь мягкий пух и которого вот так, с закрытыми глазами, легко можно было спутать с женщиной.

Добравшись до нижних ребер, Мастер нежно прикусил одно из них, и Егора будто пуля пробила навылет, ударила снизу в самое сердце, которое на миг чувствительно сжалось и тут же отпустило, позволяя крови бежать дальше.

Не сдержавшись, Егор замычал, а пальцы Мастера скользнули медленным многообещающим движением по животу, и тот - отзывчивый - напрягался, каменел под нежащей его рукой. И Мастер не стал упускать такую возможность, не спеша обвел языком все подрагивающее и твердое, щедрой мокрой лаской прошелся несколько раз от груди до самого паха. К тому времени Егор так возбудился, что головка его потяжелевшего члена лежала аккурат под впадинкой пупка, и когда губы Мастера в очередной раз обошли ее лаской, зашептал с горячностью, не до конца контролируя то, что слетает с его губ:

– Коснись его губами. Ну!

Помолчал и выдавил из себя:

– Пожалуйста!

Мастер довольно муркнул ему в живот, щекотнул длинными прядями волос влажный от слюны бок и нежно поцеловал головку.

– Еще! – хрипло потребовал Егор и повел бедрами, приглашая действовать более решительно.

Снизу фыркнули, но требование выполнили. Губы принялись поглаживать член, перебирали натянувшуюся кожу так, будто на флейте играли. Иногда пропускали к месту своей работы любопытный язык, чтобы увлажнить поле деятельности и облегчить скольжение. Глубже в рот не пускали, но зато деловито обрабатывали весь ствол от подобравшейся мошонки до самого отверстия уретры. Когда они посасывали головку, Егор подбрасывал бедра, пытаясь проникнуть как можно глубже, но Мастер придерживал прыткого клиента руками, которые оказались очень сильными, и продолжал мучить его, не пуская дальше извивающегося дерзкого языка.