– Последний вопрос, Шерэтт. – Воллэн поднялся и помог встать Эдель. – Зачем ты разлучил нас?

Не переставая чертить знаки на алтаре, Владыка ответил:

– Девчонка мешала мне. Везде совала свой нос и постоянно что-то выспрашивала. Однажды даже ухитрилась пролезть в мой кабинет и найти там кинжал. Помнишь, Эдель?

Девушка сверкнула глазами от бессильной ярости.

– Я даже не подозревала, что это за кинжал. А ты набросился на меня, будто я сотворила что-то ужасное.

Шерэтт оторвался от написания символов и посмотрел на дочь.

– Могла бы сотворить, если бы знала.

Вопросы закончились. Все, о чем мы не спросили, было и так ясно. Это Шерэтт подослал убийцу на кладбище, Шерэтт устроил фарс с письмом от Теоры, и он же выманил Лориэна в Ирриэтон.

Вот что мне не давало покоя! Я интуитивно чувствовала, что не все в этой истории с убийством гладко. Если хорошенько покопаться, слишком много нестыковок выплывало наружу. Но мы предпочли избрать легкий путь, сделав Кенэта главным действующим лицом спектакля.

Я чуть ли не плакала. Умирать не хотелось, а смотреть, как убивают твоих друзей, тем более. Не хочу чувствовать то, что чувствовала Алия, когда убивали ее Элая. Я с тоской взглянула на Дорриэна. Мы даже проститься не сможем. Он, как и прежде, неотрывно смотрел на алтарь. И вдруг моргнул! Украдкой взглянул на меня, потом вновь уставился в одну точку.

Эмпаты занялись подготовкой обряда. Кенэт достал свиток и, осторожно развернув его, подал Владыке. Прошлое повторялось, превращаясь для нас в неотвратимое настоящее.

Я сбросила с себя оцепенение и придвинулась к Эдель. Вол стоял с другой стороны и держал в своих связанных руках руки девушки. Трем эмпатам сейчас было не до нас. Стражники застыли сзади, возле входа в храм, и могли видеть только наши спины.

– Эдель, развяжи нас! – я многозначительно посмотрела на веревки.

– И как я, по-твоему, это сделаю? Попрошу у папочки нож на пару минут? – зашептала эмпатия, удивленная моей просьбой.

– Боюсь, он тебе его не даст. Воспользуйся аринерией. Искры уничтожат веревки.

– А вместе с ними и наши руки. Чем я потом буду сражаться?

Я шикнула на Вола. Вечно лезет, куда его не просят!

– Ну создай немножко искр. Так, чтобы только веревки задело.

Она закатила глаза и что-то пробормотала на ветхом драгонийском. Еще и ругается! Я спасти их пытаюсь, а они недовольны!

– Ойнэр мэр Лот… – Шерэтт уже начал вызывать демона Жуткой тьмы.

– Эдель, жги веревки! – я угрожающе зашипела.

– Кому?

– Да какая разница?! Вон Вол держит тебя за руки. Ему и жги!

– Не могу!

– Тогда жги мне, черт тебя побери!

– И тебе не могу!

– Жги! – зашипели мы в один голос.

Эмпатия глубоко вздохнула и зажмурилась, концентрируясь. Потом открыла глаза и осторожно дунула. Я сжала челюсть, боясь заорать благим матом на весь храм. Одна из искр все-таки попала на кожу, оставила на ладони красный след. Глотая слезы боли, я дрожащими пальцами начала развязывать руки Эдель, затем Волу. Сзади послышались предупреждающие крики стражников. Но когда они подбежали к нам, Воллэн встретил их с распростертыми объятиями. Успевшая набраться энергии Эдель играючи сожгла одного, а второго проткнула его же мечом. Я бросилась к эльфам. Радостно обняв меня, они кинулись к стенам капища, встречать прибывающих солдат. И где только Шерэтт набрал такую армию?

– Нарин! Осторожней!

Я обернулась и увидела Кенэта, творящего заклятие. Только не это! Лучше бы он на меня с мечом пошел! Из рук мага начали вырываться клубы дыма. Я запаниковала. Сейчас он точно меня прикончит!

К счастью, на помощь пришла Эдель. Эмпатия быстро сплела антизаклятие и послала его магу. Кенэт, не ожидавший такого поворота событий, отлетел в сторону и, ударившись головой о камень, затих. Вот вам и Верховный маг Темного королевства!

– Нарин, развяжи меня! Скорее!

Голос Дорриэна звучал слабо, но вполне осмысленно. В отличие от Лориэна и Солеи, эмпат понимал, что происходит.

Я подбежала к нему и развязала веревки.

– Чем вас опоили?

Дорриэн пошатнулся, но устоял. Растирая опухшие руки, быстро проговорил:

– Наркотиком. Точно не скажу каким. Я пришел в себя как раз тогда, когда… он снял с себя маску.

Эмпат кивнул в сторону Шерэтта. Бедный! Даже не могу себе представить, каково осознавать, что тебя хотел убить твой собственный отец.