— Никто не лечил, — сказал со злостью Степан в этом месте рассказа.

Верный меченоша помолчал, собираясь с духом, и поведал Степану ещё об одной напасти, которая произошла в доме Корнея за два года плена. Как впервые появились сваты князя Милославского, переломившего таки себя и повинившегося перед Олегом, как суетился Корней, принимая сватов, как бросилась в отчаянии Алёна к матери. Юшка рассказывал всё это в подробностях, которые узнал от Пригоды. Мать без колебаний приняла сторону дочери. Две женщины выработали нехитрый, от века проверенный способ оттянуть свадьбу: боярыня объявила мужу о женских болестях Алёны. Для отца это было как гром среди ясного неба, но делать нечего, под напором жены и дочери сговор отложили.

Караван неторопливо шёл вперёд, следуя левым берегом извилистого Дона. Дальше, после впадения в могучую реку Северского Донца купцы собирались разделиться и отпустить татарское охранение. Одни направлялись в Нижний Новгород, другие в Рязань и Москву.

Все бесконечные дни пути Степан, сопровождаемый Юшкой, скакал за караваном, постепенно обретая утраченную в плену силу и сноровку. К котлу он садился голодный как волк, поедал и баранину, и мучную похлёбку, и лепёшки в неимоверном количестве.

Над этим шутили, и он с радостью отвечал на шутки. Чем дальше уходил караван, тем светлее становилось у него на душе. Он даже пел иногда. Юшка вырезал дудочку и подыгрывал, как когда-то в Москве, под стенами кремля. Порой приходили татары, слушали, покачивая головами и цокая языком от удовольствия.

Первые признаки тревоги появились на пятый день. Что-то неуловимо изменилось в степи: меньше стервятников кружилось в небе, куда-то исчезли стаи ворон. Татары забеспокоились, Степан видел, как крутили они головами, оглядывая степь. Потом пришёл со своими мыслями к Степану Архип. Он не первый десяток лет ездил этим путём, знал все приметы дороги.

— Что-то тревожно мне, Степан, — сказал он озабоченно, — бродников не видать, исчезли...

Степан никогда не встречался с бродниками, но слышал о них много. Эти загадочные степные жители обосновались в среднем и нижнем течении Дона с незапамятных времён. Кто утверждал, что они происходят от людей, некогда бежавших из половецкого плена, другие считали, что появились они здесь ещё раньше, при хазарах. Говорили бродники на русском, но знали и кыпчакский и даже черкасский языки, было в их речи много заимствованных слов. В их облике причудливо смешались черты славянские с восточными. То полыхнут вдруг небесной синевы глаза из-под чёрных прямых волос, упавших на лоб, то светлые, выгоревшие до цвета головы кудри сочетаются со жгуче-тёмными миндалевидными глазами. Женщин бродников мало кто видел, их прятали от взоров посторонних. Но ходила молва, что они красивы, горды, независимы и не уступают мужчинам на охоте, рыбалке и в бою.

Обычно караванщики встречали бродников, добравшись до среднего течения Дона. Они появлялись из зарослей прибрежного тальника всегда неожиданно. Загорелые до черноты, обросшие, во всём домотканом, хорошо вооружённые, бродники предлагали в обмен на разные товары рыбу — копчёную, вяленую, свежую. Но нынче их не было.

— Третий день как должны объявиться, — сказал Архип Степану. — Однако ни их, ни следов становищ... Сколько лет хожу с караванами, завсегда они тут поджидали. Куда подевались?

Утром следующего дня Степану показалось, что татар, охраняющих караван, стало больше. Правда, всадники всё время крутились вокруг своего старшего, о чём-то возбуждённо говорили, иногда вскрикивая, поэтому пересчитать всех доподлинно Степан не смог. Он позвал Юшку, попросил незаметно сосчитать татар, а сам поспешил к переднему возу, к Архипу, поделиться наблюдением.

Вскоре подъехал начальник охраны и потребовал отдать условленную плату.

— Как же так? Договаривались о сопровождении до Оскола, а вы... — стал было возражать Архип.

Татарин перебил:

— Мы уезжаем. Если не хочешь, чтобы я взял силой то, что ты должен отдать мне добром, плати. Будем брать силой — возьмём больше.

Пришлось заплатить, и татары немедленно ускакали. Подъехал Юшка. Он насчитал одиннадцать человек. Выходит, прискакал незамеченный гонец. А это значит, что там, в Орде, что-то произошло. Что?

Всех охватила тревога.

Многие годы набегов позволяли предположить лишь одно: Орда собралась в поход на Русь.

Степан оглядел взволнованные лица спутников, хотел было поговорить с Архипом, но передумал и отвёл в сторону Юшку.

— Что будем делать?

— Если ты выдержишь долгую скачку... — начал Юшка.

— Выдержу, — перебил его Степан.

— Тогда нам прямой путь на север, к нашим засекам и заставам, в межевой городище, а оттуда — в Рязань.

— Я так же разумею.

Их отъезд огорчил купцов: два бывалых воина покидали караван.

...К концу дня показалась первая застава на пути — несколько землянок и сколоченная из нетёсаных жердин сторожевая вышка.

— Вроде на верху никого, — удивлённо заметил Юшка, вглядываясь из-под руки.