Шрифт:
Будто угадав княжеские сомнения, боярин Громила проговорил негромко:
– Не пора ли возвращаться в Суздаль, княже?
Но загомонили, завозмущались воеводы, застучали мечами об пол:
– Стыдно глаголешь, Громила!
– Умалена честь князя нашего!
– Не в бою взял верх Изяслав, но изменою Иудиною!
– За обиду Юрию Владимировичу будет отступнику кара небесная и земная!
– Веди, княже, все за тебя головы положим!
Юрий сидел молча, прикрыв ладонью глаза.
Боярин Кузьма Сновидич, мудрейший советчик, предложил единственно разумное:
– Охолонитесь, мужи! Не знаете разве, что сегодня Юрий Владимирович за один день пятьдесят вёрст преодолел? Устал князь. Завтра всё, завтра!
Замолкли мужи, смотрят на своего князя виновато и покорно.
А Юрий подумал, что и завтра он навряд ли сможет сказать своим мужам что-нибудь вразумительное. Больно уж неожиданным был бросок Изяслава в Киев. Вестей надо ждать...
А вести приходили одна горше другой.
В Городец неожиданно возвратился сын Андрей с малой дружиной и поведал, что Владимирко Галицкий больше не союзник. Разгневанный бездеятельностью Юрия, не озаботившегося даже обороной Киева, он увёл свои полки обратно в Галич. Андрей передал отцу обидные слова Владимирка: «Как вы княжили безрассудно с отцом своим, так и управляйтесь, а я противу Изяслава один не могу воевать!»
Какие-то дикие половцы неожиданно вышли из Дикого Поля и пограбили земли возле Переяславля и Курска. По наущению Изяслава они пришли или по своей воле, Юрию было неизвестно, но зло половцы причинили немалое, а главное - за ними пришлось выделять из войска погоню. И это тогда, когда каждый воин был на счету...
В Переяславле вдруг помер князь Ростислав Юрьевич, первый отцовский помощник. Кто теперь будет крепко город держать?
Случилась эта непонятная смерть месяца апреля в семнадцатый день, и через три дня Изяслав Мстиславич беспрепятственно вошёл в Киев. С ним был в обозе князь Вячеслав Владимирович, окончательно смирившийся со своей долей почётного, но безвластного соправителя. Он сам предложил Изяславу: «Я есмь уже стар, трудов управления понести не могу, для того всё правление на тебя полагаю. А если что случится, ты и мои войска бери, куда тебе будет нужно и сколько потребно, а я буду в Киеве сидеть...»
Правда, венгров Изяславу пришлось отпустить, не пожелали они идти дальше за Днепр, ссылаясь на то, что такого король не приказывал. Однако его сын Владимир Изяславич с искусными боярами-переговорщиками уже отправился к королю Гёзе - просить, чтобы тот снова войско прислал, столько же или ещё более...
К черниговским Давыдовичам поехали тайные послы Изяслава. Давыдовичи послов приняли и с ними говорили, а о чём говорили и что порешили, верные люди боярина Кузьмы Сновидича так и не дознались...
Только князь Святослав Ольгович Новгород-Северский остался безоговорочно верным Юрию. По первому зову явился с войском в Городец и сам вызвался поехать в Чернигов - уговаривать князей Давыдовичей не откалываться.
Трудным оказалось это посольство. Князь Владимир Давыдович заявил, что болен и сам идти не может, а тысяцкий его Азарий Чудин прилюдно сказал обидные слова: «Княже, доколе будем воевать? Юрий дважды покусился Киевом обладать и дважды его лишаясь, много тысяч христиан погубил. Теперь же, поступая противу Божеской воле, ничего не успев, со стыдом и великим убытком принуждён бегать. Нам ли подставлять за него головы свои?»
И ведь не оборвал Владимир Давыдович властным княжеским словом поносные речи своего тысяцкого, промолчал!
Брат его Изяслав Давыдович был ещё откровеннее. Сказал, как отрезал: «Я весьма сожалею, что прежнюю присягу Изяславу преступил и противо ему Юрию помогал. А ныне не хочу того учинить, но сам пойду ко Изяславу, понеже он пред стрыем своим Юрием прав».
И снова промолчал Владимир Давыдович, не осудил брата-перемётчика, только глаза прятал от разгневанного Святослава Ольговича. Громогласен был Святослав и грозен. Загибая пальцы, перечислял сильные рати, которые в случае чего обрушатся на Чернигов. Сам Юрий с большими полками! Сыновья Юрия, тоже сильные князья! Всё новгород-северское воинство! Дружины рязанских и муромских князей! Неисчислимая половецкая помощь!
Заколебался Владимир, снова вскочившего было тысяцкого Азария усадил гневным взмахом руки, сказал примирительно:
– Мы поразмыслим с мужами. Чай, здесь не новгородское вече — кто кого перекричит, тот и прав! Отдохни с дороги, брате Святослав. А я князю Юрию Владимировичу не супротивник...
С тем и разошлись — недоговорившиеся...
Однако месяца апреля в двадцать третий день Владимир Давыдович, убоявшись силы, через неохоту явился пред светлые очи князя Юрия и войско привёл. А брат его Изяслав с войском же ушёл в Киев, к великому князю Изяславу Мстиславичу. Туда же приспел со смоленскими полками брат великого князя, Ростислав Мстиславич...