Шрифт:
Единственное радостное событие подарил Бог князю Юрию Владимировичу: из степей пришли ханы с великим множеством половецких воинов. Ханам были чужды сомнения, гурьбой ввалились на княжеский двор, согласно потребовали: «Ты, княже, нас позвал. Теперь — веди!»
Князь Святослав Ольгович тоже настаивал: «Промедление опасно, княже. Веди своё воинство на Изяслава. С Божьей помощью возвратим Киев и великое княжение!»
О том же толковали суздальские воеводы, истомившиеся в тесноте маленького Городца, обиженные за своего князя. С чем они возвратятся в Суздаль? С неотмщёнными обидами? С позором? С напрасными потерями? Что расскажут матерям и вдовам павших витязей?
И Юрий уступил. Войско изошло из Городда-Остерского.
Пешцы в ладьях поплыли по Осётру и Десне, конница по суше - прямо к Днепру. Всем распоряжались князь Святослав Ольгович и большой воевода Якун Короб. Не понять было даже, то ли он, князь Юрий Владимирович, ведёт войско, то ли его самого ведут эти властные мужи.
Юрий с ближними дружинниками проезжал сквозь полки. Угрюмые лица, взгляды исподлобья. Не чувствовалось в войске той жертвенной одухотворённости, которая только и вырывает удачу у капризной военной судьбы...
Ратников князя Владимира Давыдовича понять можно: им предстояло рубиться со своими же, другими черниговцами князя Изяслава Давыдовича. Кому такое может быть по душе? Но и суздальцы невеселы...
Только половцы бойко поскакивали на своих лохматых лошадках, скалили улыбками жёлтые зубы, узкими острыми глазками обшаривали окрестности — где бы чего похватать...
Невесёлый поход, недобрые предчувствия...
Конница вышла к Днепру прямо напротив Киева. Туда же, прижимаясь к левому низинному берегу реки, подплывали ладьи с пешцами. Юрий велел ставить на сушу шатры, а пешцев на ладьях послал возиться через Днепр. Но навстречу высыпало с того берега множество ладей необычного вида: с кровлями, с нарощенными лубьем бортами, так что гребцов не было видно. А лучники на ладьях — все в бронях, для ответных стрел малоуязвимы. Злую встречу подготовил Изяслав Мстиславич!
Сшибка на реке была короткой, но кровопролитной. Ладьи Юрия оттеснили обратно к левому берегу, многих людей побили стрелами и поранили. Взять Киев прямым ударом не удалось.
По совету большого воеводы Якуна Короба ладьи протащили волоком в озеро Дулебское, а оттуда — в речку Золоту, чтобы выйти к Днепру ниже Киева; сам Юрий двинулся с конницей лугами к Витичевскому броду. А по другому берегу Днепра, голова в голову, не отставая и не опережая конницу Юрия, шли великокняжеские полки.
Почти одновременно противоборствующие рати вышли к Витичевскому броду. До вечера длился жестокий бой, не принося перевеса ни той, ни другой стороне. Для Юрия это было поражение: переправиться через Днепр не удалось и здесь.
Ночью конные дружины Святослава Ольговича и половецкие тысячи побежали, таясь, к городку Зарубу, где тоже был брод. Утром половцы прямо на конях ввалились в воду, где бродом, а где и вплавь преодолели реку. Киевскую сторожевую заставу, охранявшую брод, степняки задавили своим великим многолюдством.
Следом переправились через Днепр остальные полки Юрия Владимировича, и никто им уже не мешал. Изяслав Мстиславич боя не принял и отступил к Киеву. Великокняжеские полки встали вдоль реки Лыбедь, прикрывая столицу. Туда же медленно подтягивался Юрий Владимирович.
Великий князь Вячеслав Владимирович, вечный миротворец, пробовал и на этот раз избежать прямого боя. Он прислал к Юрию своего тысяцкого боярина Беловолоса с увещеваниями.
Смысл посольских речей боярина сводился к тому, что в Киеве теперь сидит по праву старейшего Мономаховича великим князем Вячеслав Владимирович, а Изяслав вроде как у него в подручных. Признал-де Изяслав его в отца место, а себя ему вместо сына, а сыновей отгонять от себя не по правде и не по закону. Вот ведь как повернул Вячеслав! Не против Изяслава идёт Юрий, а против него, старейшего в роде Мономаховичей!
Устами своего тысяцкого Вячеслав Владимирович предостерегал Юрия: «Ежели ты на моё старейшинство хочешь возстать, то ведай, что тебе, как младшему, я не могу поклониться, ибо я есмь старейший. Когда ты родился, я был с бородой».
Мирный развод между соперниками Вячеславу Владимировичу виделся так: он остаётся великим князем, Изяслав при нём в Киеве соправителем, а Юрий уходит обратно в свою землю. Вячеслав Владимирович при этом не преминул упрекнуть Юрия, что тот и без Киева чрезмерно наделён городами и землями: «Ты уже имеешь область великую, град великий Ростов, Суздаль, Переяславль и другие многие города, что отец наш Владимир Мономах и старший брат твой Мстислав Владимирович определили. Ими и владей. Будешь ли поступать по своему прежнему замыслу, то я оставляю на твою волю и надеюсь, что Бог нас по правде рассудит!»
За витиеватыми посольскими речами скрывалась жестокая правда, неприемлемая для Юрия: Вячеслав и Изяслав по-прежнему заединщики и добром Киева не уступят...
Полки Юрия Владимировича пошли на Киев. Однако на реке Лыбедь их встретило войско Вячеслава и Изяслава. Отважные князья Андрей Юрьевич и Владимир Андреевич со своими дружинами и половецкой конницей переправились через реку, отогнали от бродов Изяславовых лучников. За ними начали переходить через Лыбедь на равнину другие полки. Но Изяслав не стал ждать, пока на равнину выйдут все полки Юрия и устроятся для боя, ударил со всею своею силою. Без твёрдого строя копьеносцев-пешцев боевой строй Юрия не мог быть устойчивым, а те только- только начали перебродить реку. Попятились дружины Андрея и его сына Владимира, заколебались половцы — прямого боя на равнине они всегда старались избежать.