Шрифт:
— Обманут, нехристи!
– не соглашался Олег Святославич.
– Веры ханам нет!
Боярин возразил, что лукавства избежать можно, поять ханских дочерей в жёны своим княжичам, родственные связи половцы ценят превыше всего, верными союзниками будут.
Верно сказал боярин, - подтвердил Мономах.
– Всем сие ведомо.
А Ольбег добавил, что сами ханы к русским князьям имеют немалый интерес. В ордах усобицы бывают похлеще, чем на Руси: из-за власти, из-за пастбищ под кочевья, из-за табунов и стад. Иметь за спиной князя-союзника желательно каждому хану.
Слушал Олег Святославич хитроречивого боярина, хмурился.
А умаления чести не будет, князья, ибо невесты не простого рода - ханского, сиречь княжеского...
Убедительно втолковывал боярин, возразить было нечего.
Наконец Олег Святославич устало откинулся в кресле, разжал кулаки. То ли внял разумным доводам Ольбега Ратиборовича, то ли от длинной беседы утомился. Пересидели его переяславские мудрецы, переупрямили.
Проговорил негромко, но как бы ещё с сомнением:
Может, и к лучшему будет... Почему не попробовать?.. Отдам сына своего Святослава за ханскую дщерь...
Но тут же спохватился, не слишком ли легко дал себя уговорить, выкрикнул запальчиво:
Чтобы брат мой, Давид, согласен был!
Нынче же пошлём гонца в Чернигов, - заверил Мономах.
И чтобы не мы ханских дочерей просили, а сами ханы умоляли поять их за русских витязей!
Мономах разумность предложенного оценил, о чём тут же сказал честолюбивому Гориславичу. Похвалил даже:
Мудр ты, княже. Самому бы мне с соблюдением княжеского достоинства догадаться, но ты раньше подсказал.
Польщённый Олег Святославич благодарно взглянул на Мономаха, и не было в его взгляде ни прежней настороженности, ни скрытого недоверия. Поднял чашу с греческим вином и осушил несколькими крупными глотками.
Три дня простояла эта чаша перед Олегом Святославичем, не тронул её князь, а сейчас не только выпил, но и, повернув вверх донышком, со стуком поставил на середину стола, как припечатал. Без слов обозначил завершение переговоров.
Так и понял его Мономах, поставив рядышком свою опрокинутую чашу. Договорились всё-таки, договорились!
Добавил совсем по-будничному, без внутреннего напряжения:
– Об остальном боярин Ольбег Ратиборович похлопочет, не наше это княжеское дело - перед поганым заискивать...
Ольбег Ратиборович обещал уверенно, что трудностей не предвидится. Только намекни ханам - сами примчатся или послов пришлют! Зимних походов ханы боятся пуще степных пожаров, опасаются, что Мономах за злодейства Боняка и Шарукана на всю Степь огневался. Однако самому боярину к половцам ехать ни к чему, много чести. Лучше послать стороннего человека.
Кого собирался отправить к половцам Ольбег, князей не заинтересовало, даже не спросили - кого.
Обнялись князья по-братски и разошлись по своим палатам до вечернего прощального пира. Будто груз с плеч скинули, весёлые оба, довольные.
Ольбег Ратиборович, упомянув о стороннем человеке, держал в уме хазарского жиДовина Иосифа, род которого прижился в Переяславле давно, после того как князь-витязь Святослав развеял в прах некогда могучий Хазарский каганат [44] . Не раз уже исполнял Иосиф тайные поручения боярина Ольбега, пересекая с торговыми караванами половецкие степи, и видел в том большую выгоду для себя. Благорасположение князя многого стоит, а чем сохранять это благорасположение, как не верной службой? Лукавить опасно, семья в Переяславле оставалась в заложниках. Да и к чему лукавить? Под покровительством боярина Ольбега сам Иосиф становился как бы княжеским слугой. Попробуй тронь!
44
Хазарский каганат - государство хазар-кочевников и иудейской верхушки городов, центр которого находился в низовьях Волги. Разгромлен Святославом в 965 г.
С первым же попутным торговым караваном Иосиф отправился в степи. Товара с собой вёз немного, только для вида, но слова для ханов приготовил многозначительные, наизусть выучив наставления боярина Ольбега.
На своих товарищей-караванщиков Иосиф поглядывал свысока, в разговоры не вступал. Те поглядывали на него с опаской. Не без причины же столь высокомерен и неприступен жидовин, да и два рослых отрока, что его сопровождали, больше на дружинников похожи, чем на купеческих слуг. От такого лучше держаться подальше...
Поэтому не удивило никого из караванщиков, что Иосиф со своими удальцами свернул прямёхонько к стану хана Аепы и пробыл там долго. И к стану другого Аепы, когда караван вошёл в его кочевья, тоже Иосиф ездил. Возвращался довольный, хмельной от кумыса. Видно, встречали Иосифа в ханских шатрах как дорогого гостя. С чего бы это?
Любопытно, а любопытствовать нельзя. Себе дороже могло обернуться такое любопытство, как бы беды не накликать. Непонятный жидовин, а непонятное страшит. Разумнее поостеречься. Поэтому никто не осмелился расспрашивать Иосифа, когда тот после второго Аепы вдруг отделился от каравана и ускакал налегке, без товара.