Шрифт:
Олег Гориславич вдруг объявился в Муроме, куда сошлись дружины из Новгорода-Северского и Тмутаракани. Сюда же пришли союзные Гориславичу половцы и мордвины в лохматых звериных шапках, с охотничьими луками и рогатинами.
Что задумал Гориславич?
А великий князь Владимир Всеволодович Мономах уряжал государство. Полная надежда была только на сыновей. За ними Мономах крепко и навсегда закрепил потомственные грады Всеволодовичей.
Святослав был посажен в Переяславле, Вячеслав и Глеб — в Смоленске. Старший сын — Мстислав Владимирович - остался в Новгороде, Юрий — в Ростовской земле.
Через голову Юрия великий князь переподчинил Мстиславу ростовскую тысячу. На макушке лета [74] Мстислав явился в Ростов с дружиной и новгородскими пешцами.
Юрий на людях свою обиду не показывал, смолчал, однако в Ростов — встречать старшего брата — всё же не поехал. Так посоветовал боярин Василий. Дескать, тысяцкий Георгий Симонович и воевода Непейца Семёнович — мужи упрямые и без князя не дадут Мстиславу излишне самовольничать. Самому же Юрию явно противиться воле отца ни к чему. Легче будет потом переиначить: без князя- де решили, и князю следовать за решённым вовсе не обязательно. Да и вообще - без Юрия встревает Мстислав в ростовские дела, пусть без него и управляется!
74
«Макушка лета» – июль.
Братья встретились, когда новгородские и ростовские рати сошлись под Суздалем и разбили воинские станы на полях за Дмитревским монастырём. Вместе смотрели войско.
Новгородцы стояли отдельно, ростовцы — тоже отдельно, со своими стягами и своими воеводами. Суровый воевода Непейца больше к Юрию обращался, чем к Мстиславу, являя людям, что служит единственно своему князю, а в объединённой рати - временно.
Мстислав будто не замечал этой отчуждённости, держался дружелюбно, по-братски.
Подъехала из Суздаля и встала рядом с новгородцами дружина Юрия, тоже со своими стягами.
Юрий с удовлетворением отметил, что его дружина оказалась ничуть не меньше, чем братнина. А ведь не готовился он к войне и из дальних сел мужей не созывал!
Отпировали братья в суздальском дворце и отъехали вместе в Кидекшу.
Только после доверительной беседы с братом уяснил Юрий причину Мстиславова приезда. Олег Гориславич собирает полки в Муроме, хотя доискаться великого княжения, и очень может быть, что пойдёт Гориславич к Киеву по окраинам Суздальской земли (князь Давид Святославич Черниговский, дружа Мономаху, обещал мятежного брата через своё княжество не пропускать). Вот тут-то и встретят они Гориславича!
Как предполагал Мономах, так и вышло.
С суздальской сторожи на реке Клязьме прибежали скоровестники и сообщили, что Олег Гориславич в великой силе, обтекая град Владимир с полуденной стороны, приближается к устью Колокши, и половцы с ним идут.
Новгородские, ростовские и суздальские рати тоже выступили к Колокше.
Юрий был при старшем брате, но не соправителем, а как бы сторонним наблюдателем: в воинские приказы не вмешивался. Но и Мстислав держался пристойно, уважительно, прежде чем приказать, советовался с братом, на что Юрий неизменно отвечал:
– Ты брат мой старейший, как разумеешь, так и верши...
Немало был удивлён Олег Гориславич, когда узрел перед своим воинским станом многочисленную стройную рать. Откуда взялись? Ведь уверяли сторожевые заставы, что впереди путь чист!
Однако, выехав с воеводами на Прускову гору и оглядевшись, Олег успокоился. Ратников у супротивника много меньше, чем у него. Послов князя Мстислава, просивших о примирении, выгнал с поношением, без всякой чести, хотя послами были бояре старые, родовитые.
Оскорбились братья: Мстислав - за себя, Юрий - за старшего брата. Негоже Мономаховича позорить!
Воеводы гневно стучали мечами:
– Прикажите, князья, и мы головы положим!
Даже осторожный и ревностный за ростовскую кровь Непейца Семёнович поддержал разгорячившихся мужей:
– Сече быть непременно!
– Сам суздальскую дружину поведу!
– вскрикнул Юрий, захваченный общим воодушевлением.
Боярин Василий и воевода Тихмень многозначительно переглянулись, но ничего не сказали. Но без слов было понятно, что не допустят, чтобы князь рубился в сече, как простой гридень. То же, что ратное рвение взыграло в князе, не во вред Земле, но скорее на пользу. Ближних людей давно беспокоило равнодушие Юрия к ратным потехам...
Разъехались воеводы по полкам. Юрий остался наедине со своими ближними мужами.
Воевода Тихмен начал осторожно:
– Даже воеводе неразумно самому в сечу ввязываться. А ты - князь! Кто будет смотреть, куда запасные дружины посылать? Я и сам в отдалении от сступа буду, на удобном месте, откуда всё поле видать.
Боярин Василий к случаю напомнил о печальной судьбе брата Изяслава, муромского владетеля:
– Изяслав безрассудно ввязался в сечу, себя не сохранил и войско погубил, ибо дрогнули и побежали ратники, лишившись князя. Муром же навсегда из отчины Всеволодовичей выпал, Гориславич там полностью распоряжается...