– Не кипятись, - осадил его Афонин.
– Не святой, мог и ошибиться. Сам слышал, что фрицы в контрнаступление перейти собираются?

– Да.

– На каком участке? Может не у нас? Ты не торопись. Подумай хорошенько.

Дрозд подумал хорошенько. Постарался вспомнить все, что слышал сегодня утром в штабе.

– Про участок ничего не говорили. Говорили, что сутки держаться надо. Завтра вечером должны подойти резервы. Тогда на отдых.

– Про мост шел разговор?

– Нет, про мост не говорили.

– А про речку?

– Про эту, что ли? Как она называется?

– Леший ее знает. Наверно как-нибудь называется. Они какую называли?
– поинтересовался Афонин.

– Они никакую не называли.

– Зачем ты тогда спрашиваешь?

– Просто интересно.

– Интересно ему! Нашел себе кино!
– возмутился Опарин.

– Давайте по порядку, - предложил Афонин.
– С чего началось?

– Я же говорил, Бате из штаба корпуса позвонили и сказали...

– Ты что, рядом стоял?

– Я у себя за столом сидел, в канцелярии. Дверь была открыта и я все слышал.

– Понятно. Но что ему сказали, ты не слышал?

– Как услышишь, это же телефон, а не радио. Только все можно было понять. Ему что-то сказали, а он ответил, что ничего не может сделать. Потом слушал. Потом сказал, что с восемью орудиями это нереально. Тем более, что и снарядов мало. После этого опять слушал. Очень долго. Потом сказал: "Слушаюсь, товарищ генерал!" Положил трубку, выругался матом и позвал к себе начальника штаба.

– О чем они говорили?

– Командир сказал, что звонили из штаба корпуса и сообщили плохую новость: немцы собираются атаковать на участке нашего полка. Надо сутки держаться. Потом подойдут резервы. Или другой корпус. Я не понял. Тогда полк отведут на отдых и для пополнения личного состава.

– Хорошо, давай дальше.

– Начальник штаба сказал, что полк не сумеет удержать линию обороны. Пехота должна линию обороны держать. А Батя сказал, что наступать будут танки и, если бы пехота даже имелась, она бы их не остановила. Начальник штаба ему сказал, что нет боеприпасов. А Батя - что снарядами их обеспечат в полной потребности. А начальник штаба - что снарядами, без орудий и без людей, танки не остановишь. Тогда Батя сказал, что оба они пойдут под трибунал. Это ему обещали. Тогда начальник штаба сказал, что надо подумать как следует. Он ушел к себе, вернулся с картой и закрыл за собой дверь. Больше я ничего не слышал.

– Значит, о том, куда фрицы собираются ударить, ты не слышал?

– Нет.

– Может быть, они на каком-нибудь другом участке наступать собираются, - прикинул Опарин.

– Тут не угадывать, тут точно знать надо, - Афонин закурил еще одну папиросу и снова взялся за Дрозда: - В другие батареи какое подкрепление послали?

– Не знаю. Начальник штаба приказал мне, чтобы шел в расчет Ракитина, и объяснил, куда идти. А кого еще куда - не знаю.

– Ты сказал, что командир полка подчистил штаб и всех к орудиям направил, - напомнил Афонин.

– Да, - подтвердил Дрозд.

– А теперь говоришь, что тебя послали первым, значит, не можешь ты знать, что там с другими.

– Ну, если меня послали, - снисходительно улыбнулся Дрозд, - то подчистили весь штаб. Без меня в штабе обойтись совершенно невозможно.

Опарин хотел рассказать Дрозду, что он думает о штабных писарях, но помешал Афонин.

– Из комбатов кого-нибудь в штаб вызывали?
– спросил он.

– Может, кого потом и вызвали, но меня уже там не было.

Солдаты потому допытывались у Дрозда так подробно, что не сходились у них концы с концами. Существовали проверенные годами солдатские приметы, по которым можно было с достаточно большой точностью предсказать ближайшие действия и своего командования и вражеского. Эти приметы говорили, что немецкой атаки на их участке быть не может. Выдохлись фрицы. Им время надо, чтобы оклематься, резервы подтянуть, боеприпасы подвезти. И еще: если в штабе ожидали наступление, то для поддержки прислали бы не писаря, а батарею, да пехоту, да танки. Как бы трудно ни было, поскребли бы на других участках и прислали. Мост отдавать нельзя. Это и ежу понятно.

– Что думаешь?
– спросил Афонин Опарина.

– Что думаю?..
– пожал плечами тот.
– Дурацкое какое-то кино получается. Горизонт в тумане и хрен в кармане. Вернется Ракитин из штаба, узнаем, чего там решили. Если дело нас касается, то ему все прояснить должны. А писаря...
– Опарин с неприязнью поглядел на Дрозда.
– Писаря должны в штабе сидеть. На передовой от них одни неприятности. Слишком много они знают, чего не надо, и от этого панику на людей наводят.

* * *