Маура. Айзек.

Айзек. Маура.

Наковальня.

Наковальня.

Наковальня.

Я: Знаешь, что херово в любви?

Д.У.Г.: что?

Я: Она связана с правдой.

Слёзы начинают возвращаться. Потому что боль возвращается. Я знаю то, что я сдаюсь. Айзек. Надежда. Будущее. Эти чувства. Это слово. Я сдаюсь, и это больно.

Д.У.Г.: Уилл?

Я: Я думаю, что мне стоит закрыть глаза на мгновение, и почувствовать то, что я должен почувствовать.

Я закрываю свои глаза, свое тело, пытаюсь закрыть все, что только возможно. Я чувствую то, как встает Д.У.Г.. Я мечтаю о том, чтобы тут оказался Айзек, но его не существует. Я мечтаю о том, чтобы Маура не была Айзеком. Но я знаю, что Айзек - это она. Я мечтаю стать кем-то другим, хотя я знаю, что никогда не смогу забыть то, что сделал и то, что сделали со мной.

Господи, пошли мне амнезию. Заставь меня забыть каждую минуты проведённую с Айзеком. Заставь меня забыть, что Маура существует. Это должно быть то, что моя мама чувствовала, когда папа сказал, что всё закончено. Я чувствую это сейчас. Я чувствую это. Вещи, на которые ты надеешься больше всего, в конце концов, разрушат тебя.

Я слышу, как Д.У.Г. кому-то рассказывает о том, что произошло.

Я слышу шаги всё ближе и ближе. Я пытаюсь успокоить себя, а потом открываю глаза... И вижу гигантского парня перед собой. Когда он замечает, что я заметил его, то он широко улыбается. Я клянусь, его ямочки на щеках размером с голову младенца.

Гигантский парень: Привет, я Тайни .

Он протягивает мне руку, я не особо-то в дружеском настроении, но будет неудобно, если я никак не отреагирую, поэтому я протягиваю и свою руку. Вместо того чтобы пожать её, он рывком наклоняет меня до моих ног.

Тайни: Кто-то умер?

Я: Да, я умер.

Он отвечает на это улыбкой.

Тайни: Тогда отлично... Добро пожаловать в загробную жизнь.

Глава девятая

Можно сказать много плохих вещей о Тайни Купере. Я знаю, так как уже сказал их. Но для парня, который абсолютно ничего не знает про любовные взаимоотношения, Тайни Купер хорош, если дело касается проблем других людей. Тайни как гигантская губка впитывает всю боль от потерянной любви. И все это так с Уиллом Грейсоном. Другим Уиллом Грейсоном, я имею в виду.

Джейн стоит около двери и разговаривает по телефону. Я смотрю на неё, она этого не замечает, и думаю, что они обсуждают песню. Что-то Уилл - другой Уилл - сказал прямо перед тем, как Тайни и Джейн появились, и это продолжает крутиться у меня в голове: любовь связана с правдой. Я думаю о них, как о несчастных сиамских близнецах.

" Очевидно, что, - говорит Тайни, - она просто раскалённая кучка дерьма, но, несмотря на это, я одобряю имя, которое она выбрала. Айзек. Айзек. Я имею в виду, я бы смог влюбится в девушку, если бы её звали Айзек".

Другой Уилл Грейсон не смеется, но Тайни не обращает внимание: " Ты, должно быть, заволновался, когда понял, что это был порно - магазин, не так ли? Кто захочет встретиться ТАМ?"

 "И потом ты встречаешь своего тёску, который покупает журнал, "- я говорю это, поднимая чёрный мешок, думая, что Тайни вырвет у меня его и проверит покупку. Но он этого не делает. А просто говорит: "Это ещё хуже, чем то, что случилось со мной и Томми".

"А что произошло с тобой и Томми?"- спрашивает Уилл.

"Он сказал, что он был натуральным блондином, но его краситель для волос был настолько плохим, что его волосы стали выглядеть поддельными, как у Барби. А еще, Томми не сокращенное имя от Томаса (Tomas), как он сказал мне. Это сокращение от обычного старого имени Томас (Thomas) ".

Уилл отвечает: "Да, это хуже. Гораздо хуже".

Я больше не могу внести большой вклад в разговор, да и в любом случае, Тайни ведёт себя так, как будто меня не существует, поэтому я просто улыбаюсь и говорю: "Я собираюсь оставить вас, мальчики, вдвоём". А потом я смотрю на другого Уилла Грейсона, и он так плохо выглядит, что может упасть, если подует ветерок. Я хочу что-нибудь сказать, что бы отвлечь его, но я не знаю с чего начать. Поэтому просто говорю то, что думаю: "Я знаю, это отстой, но в некотором смысле, это хорошо". Он смотрит на меня так, как будто я сказа что-то тупое, хотя так и есть. "Я имею в виду, что любовь и правда связаны. Они позволяют друг другу существовать, понимаешь?"

Парень отвечает мне 1/8 улыбкой, а затем поворачивается к Тайни, из которого, если честно, явно лучше терапевт, чем из меня. Чёрная сумка с "Mano a Mano" больше не кажется смешной, поэтому я ставлю её около Тайни и Уилла. Они даже не замечают.

 Джейн стоит на цыпочках на бордюре, как будто сейчас упадет, и ловит такси. Группа парней из колледжа проходит мимо и смотрит на неё, и один из них приподнимает бровь.

Я всё ещё думаю о связи любви с правдой, и это заставляет меня желать сказать ей правду, всю противоречивую правду, потому что иначе, на некотором уровне, не я ли та девушка? Разве я не та девушка, которая притворяется Айзеком?

Я подхожу к ней и хочу дотронуться до её локтя, но моё прикосновение слишком слабое, поэтому я чувствую только её пальто. Она поворачивается ко мне, и я вижу, что она всё ещё разговаривает по телефону. Я делаю жест, который передаёт: "Эй, не беспокойся, разговаривай столько, сколько захочешь", и, возможно: "Эй, посмотри на меня! У меня спастические руки". Джейн поднимает указательный палец вверх. Я киваю. Она говорит тихо и мило: "Ох, я знаю. Я тоже".

Я делаю шаг назад на тротуар и прислоняюсь к кирпичной стене между "Френчис" и закрытым рестораном суши. Справа от меня Уиил и Тайни разговаривают. Слева от меня Джейн ведёт переговоры. Я достаю свой телефон и как будто набираю сообщение, но я всего лишь просматриваю список своих контактов. Клинт. Папа. Джейн. Мама. Мои друзья. Мои знакомые. Тайни. Никого после буквы " Т ". Не очень много для телефона, который у меня уже 3 года.