– Что-то вроде этого, - мой голос звучал глухо.

– А что ты ожидала, милая? – Наталья притормозила у тротуара. – Я всегда говорила, где ты, а где Алексей. – Ты всего лишь приблудная детдомовка, которая по странному стечению обстоятельств попала в нашу семью. А ты, глупая, поверила в идеальную любовь. Но не расстраивайся. Живи дальше и верь в свою сказку. Вдруг она все же исполнится.

Слова хлестали как плети, заставляли съежиться и замереть. Я ничего не могла сказать. В горле стоял комок. Я не могла даже заплакать. Раздавленная и униженная. Нащупала ручку и, с силой дернув на себя, открыла дверцу. Выскочила из машины. Наталья насмешливо рассмеялась мне в спину.

На лицо упали робкие капли. Начинался первый весенний дождь. Я шла, не разбирая дороги. Улицы, люди, дома. Ничего не видела перед собой. Пока не опустились сумерки, и теплый свет фонарей не заманил меня в кафе. Наше с Лешкой, в котором мы столько раз были вместе.

Больше я ничего не смогла рассказать притихшей Ольге. Ни про встречу с Пашкой, ни про то, что случилось потом. Потому что это выворачивало душу, и должно было остаться моей тайной и моей болью. По крайней мере, пока.

Глава 5.

Тяжелые весенние сумерки медленно опустились за окном, скрыли деревья и редких спешащих по своим делам прохожих. Я сидела на кровати и смотрела в бездонную черноту, окутавшую двор, не в силах пошевелиться. Опустошена, но вместо привычного онемения, тело налилось тяжестью. Оно казалось неподъемным, и каждый вздох давался с трудом. Я ощущала себя разбитой. В голове неприятный гул, словно я не спала несколько дней.

Ольга сидела рядом, чуть наклонившись ко мне, сжимая в руках стакан. Плотно сжатые губы, ничего не выражающее лицо, похожее на застывшую маску. Я никогда не рассказывала ей о своих проблемах в отношениях с Алексеем. Стремилась сохранить хрупкую иллюзию семейного счастья, в которую мне так хотелось верить. Казалось, если я начну говорить о своих трудностях, они станут реальными, а пока слова не произнесены, ничего не существует. Сегодня все окончательно разбилось вдребезги, осталась только слепая, глупая, бесполезная любовь, вгрызшаяся в сердце острыми зубами. Я ощущала себя потерянной. Посмотрела на Ольгу боясь уловить в ее глазах жалость, но в серой дымчатой глубине было только потрясение и невысказанные вопросы. Теплая рука накрыла мою. Немой жест, сказавший больше, чем слова, которые стали бы лишними. Ольга просто была рядом, готовая, как и раньше, разделить со мной любые трудности. Меня затопила благодарность, и я порывисто и крепко обняла ее. Время, казалось, замедлило ход, и минуты лениво текли в обступившей нас тишине. Ольга отстранилась и погладила меня по щеке.

– Пойдем чай пить, - она встала, - варенье мое любимое есть?

Она улыбалась, протягивая руку.

– Пойдем, покажешь.

Я с трудом поднялась, и Ольга, обняв за плечи, повела меня на кухню. Бережно усадила на табурет, достала из шкафа кружки, заварку и включила чайник.

– В холодильнике, на нижней полке, малиновое, - хрипло проговорила я, поразившись собственному голосу, который показался чужим.

– Сейчас достану.

Ольга предупредительно быстро открыла холодильник, с минуту смотрела, а потом резко повернулась ко мне.

– Надо был твой пустующий морозильный шкаф еще неделю назад проверить. И давно ты себя голодом моришь?

– Относительно, - я попыталась пошутить, но, видимо, неудачно.

У Ольги брови сошлись на переносице, а глаза потемнели, что не предвещало ничего хорошего. Казалось, в эту минуту она определила главную причину всех несчастий и собиралась с ней бороться самыми решительными методами. Я про себя только пожала плечами. Если происходило что-то плохое, Ольга предпочитала действовать, в то время как я замыкалась в себе, и раз за разом возвращалась к переживаниям, блуждая в лабиринте собственных страхов и сомнений.

– Жень, давай я схожу в магазин, куплю все необходимое и приготовлю ужин.

Оля уже направилась к двери, уверенная в правильности принятого решения, а меня вдруг бросило в холод и затрясло. На лбу выступили капельки пота. Безумная мысль, что стоит Ольге выйти за порог и со мной произойдет что-то плохое, возникла в голове из ниоткуда и замелькала красными лампочками.

– Оль…

Подруга остановилась на пороге, окинула меня взглядом и, видимо, оценив состояние, стремительно подошла.

– Жень, - она выглядела настороженной, - я могу остаться, если хочешь.

Обняла за плечи, всматриваясь в глаза. Я могла только кивнуть, чувствуя, что страх постепенно отпускает, и тело начинает расслабляться. Стало стыдно, но я, все же, прошептала:

– Побудь со мной. Мне и варенья хватит, я совсем не голодная.

Ольга растерянно покачала головой, проговорив под нос, что завтра с утра обязательно купит продукты, а я с облегчением вздохнула, поняв, что она никуда не уходит. Уединение, к которому я так стремилась последний месяц, теперь пугало, словно в нем притаились чудовища, поджидающие, чтобы растерзать.

Разговор пошел своим чередом. Ольга рассказывала о своей работе, новом фильме, который выходит в прокат и даже пыталась меня рассмешить, а потом, выдержав паузу, осторожно поинтересовалась, планирую ли я поговорить с Алексеем. Его имя прозвучало как выстрел, попавший в незаживающую рану. Я вскочила с табурета, опрокинув его, сделала несколько быстрых шагов и замерла, опустив голову.

– Ты не понимаешь, проблема во мне, Оль. Я слишком долго пряталась от самой себя, придумала глупую сказку о взаимной любви, и сама же в нее поверила, - голос сорвался, и я отвернулась, в надежде спрятать предательски подступившие слезы.