Она была спокойна, словно ничего не произошло. Подойдя к Алексею, Наталья протянула ему кофе.

– Не отравлю, не бойся. Нам давно нужно было поговорить. И то, что Стася сподвигла тебя разобраться во всем, мне только на руку.

Алексей взял кружку.

– Так вот, Леш, - Наталья села в кресло и скрестила ноги в лодыжках, - я, действительно, просила, чтобы она была настойчивей. Бедная девочка с ума по тебе сходила, ну что я могла ей посоветовать? Отойти в сторону? Нет, Леш. Она была бы для тебя лучшей партией. Ты же сам все понял, пусть тебе и понадобилось для этого чуть больше времени, чем я думала. Твоя Женя лживая тварь, которой нужны были только твои деньги. И как только представилась возможность, она быстренько раздвинула ноги перед другим. И заметь, ты знаешь только о Круглове. А сколько их было? Я думаю, что цифра будет внушительной.

Алексей швырнул кружку на пол. Кофе брызнуло в разные стороны, смешавшись с осколками.

– О ЧЕМ ты говоришь?

– О том, что знаю, - она улыбнулась.

Алексей подскочил к Наталье и, схватив за плечи, поднял с кресла.

– Ты отправила Жене фотографии! Зачем, объясни мне? – Алексей кричал ей в лицо, а она продолжала улыбаться.

– Я хотела, чтобы ей было больно! Я мстила за тебя, Леш. Эта тварь должна была на собственной шкуре испытать то, что значит быть обманутой!

– Опомнись, Наташ! Ты влезла в мою жизнь, ты… хоть понимаешь, что ты наделала?

– ЧТО я наделала? Я не заставляла ее СПАТЬ с Кругловым. Она сама изменяла тебе!

– Я не говорил тебе о Круглове! Ни слова, Наташ. Так позволь спросить, с чего ты это взяла?

Наталья побледнела.

– Были другие, Леш. Я знаю… знаю, - она прижалась к Алексею. – Ты должен мне верить. Должен! – закричала она.

Наталья цеплялась за его рубашку. И внезапно Алексей почувствовал, что ее губы скользнули по его шее. Его передернуло от отвращения.

– Прекрати, Наташ! Что ты делаешь?! – он с трудом отцепил ее от себя. – Что с тобой произошло? Что?

– Мне никто больше не нужен. Только ты… ты один, Леша, - Наталья начала оседать на пол. Обняв Алексея за колени, она судорожно всхлипнула.

Этому должно было быть объяснение, хоть какое-то. Ее жестоко избили, и, возможно, поэтому она сейчас… Алексей опустился к Наталье.

– Скажи, кто ЭТО сделал? – он провел рукой по ее щеке. Наталья дернулась.

– Я не хочу, чтобы ты видел меня такой, - зашептала она. – Я должна быть для тебя красивой. Но это… это скоро пройдет. И тогда мы будем вместе. Только ты и я.

Алексей почувствовал, как по спине пробежал холодок.

– Я твой брат, Наташ.

– Нет! Не смей говорить так! - взвилась она. – Меня удочерили Бекетовы, когда мне было девять. Твой отец… он выбрал меня, потому что я была лучшей! А потом родился ты. Я… ненавидела тебя сначала. Но потом… потом я поняла, что дороже тебя у меня никого нет. И когда ОНИ разбились, я была только рада. С того дня ты принадлежал только мне. И если бы не эта потаскуха, на которой ты женился…. Она дрянь, Леша,- Наталья закивала головой, - да-да, я сразу раскусила ее. И эта ее подружка та еще с**. Она кричала, что подаст на меня в суд! На меня, Леша! А я забрала у нее ключи от квартиры. Я сделала это для тебя…

Алексей отшатнулся. Если Наталья и была сумасшедшей, то началось это точно не вчера. А много раньше… Как он мог этого не видеть? Как? Алексей поднялся и направился к телефону.

– Только не уходи! – закричала она.

– Я сейчас…

Он вышел в кухню и, достав телефон, вызывал скорую. Врачи приехали на удивление быстро. Алексей открыл им, невзирая на сопротивление Натальи. Она билась в истерике, кричала, пока ей не вкололи успокоительное.

– Мы госпитализируем ее, чтобы убедиться, что травмы неопасны. И, если все в порядке, то уже завтра днем, она будет дома.

Алексей смотрел, как Наталью выносят на носилках. Она спала. Закрыв за врачами дверь, он привалился к стене. Ему нужно было жить дальше. Вот только теперь он не знал КАК.

31 глава.

Я сверилась с часами, стоявшими на тумбочке. Половина седьмого. Значит, с минуты на минуты должна прийти Ольга. Я ждала ее прихода, решившись, наконец, поговорить с ней о том, как долго я еще пробуду в больнице, но главное, где я буду жить, в случае если врачи посчитают нужным меня выписать. Психиатр, с которым я беседовала сегодня, сослался на то, что мое состояние стабилизировалось, и значит, необходимости в дальнейшем лечении больше нет. Я нервничала. Ольга наверняка будет убеждать меня вернуться к ней. Но проблема была в том, что я больше не хотела жить у ее тетки, где ко мне относились как к тяжелобольной, которая нуждалась в постоянном уходе и внимании. Валентина Романовна взяла на себя функции едва ли не моего тюремщика, который следил за тем, чтобы я хорошо питалась, непременно спала по нескольку раз на дню и соблюдала все, что было предписано врачами. Выходить на улицу одной, мне было категорически запрещено, а я больше чем когда-либо нуждалась в одиночестве и возможности самой управлять своей жизнью, не полагаясь на решения других. Ольга поддерживала тетку во всем, разве что была не столь категорична, и говорила, что руководствуется исключительно заботой обо мне. Но мне от такой заботы становилось только хуже. Я задыхалась в четырех стенах и, поменяв их на стены больницы, как ни странно, почувствовала себя свободней. Но пребывание здесь подходило к концу, а значит, нужно было что-то решать. Я встала со стула и подошла к окну. Отодвинув тюль, посмотрела вниз. На дорожке, ведущей к воротам, показалась знакомая фигура. Легкое шифоновое платье, перетянутое пояском, сумка через плечо и неизменный пакет в руках. Ольга всегда приносила мне что-то – фрукты, соки, в выходные к стандартному набору прибавлялись домашние обеды, состоящие из нескольких блюд – бульон, котлеты, салат. И все это, предполагалось, я должна был съесть за один присест, и никакие возражения не принимались. Сглотнув подступивший к горлу комок, я закрыла глаза, собираясь с мыслями. Что я скажу ей сейчас? Что мне некуда пойти, но и жить у нее я больше не хочу? Бред! Я должна придумать что-то, что убедит ее. Но вот куда я действительно пойду? Тех небольших сбережений, что у меня были, хватит едва ли на месяц. А потом? О возвращении на работу не шло и речи. Я представила, как меня захватывает очередной приступ, а рядом находятся коллеги, абсолютно чужие мне люди, от которых кроме осуждения я ничего не увижу. И даже если с этим можно было бы смириться, то в любом случае выполнять весь объем работы мне будет не под силу. Значит, нужно работать на дому. Браться за любые заказы, искать клиентов. Я в отчаянии замотала головой. Какая разница, как я буду зарабатывать деньги. Главное, как объяснить Ольге, что я могу справляться со всем сама и не нуждаюсь в том, чтобы меня опекали? Я вцепилась в подоконник, ища в нем опоры. Я не хотела обижать ее. Ольга была для меня всем. Но в то же время я понимала, что больше не хочу зависеть от нее, и пришло время сделать для этого первый шаг. За моей спиной с характерным стуком открылась дверь. Я подобралась и, заставив себя улыбнуться, повернулась к Ольге. Скинув сумку, она поспешно подошла ко мне и, приобняв одной рукой, поцеловала в щеку.

– Как ты, Женечка?

На меня пахнуло легким ароматом цитруса и пачули.

– Все хорошо, Оль, - я чуть отстранилась, - Я рада, что ты приехала.

– У меня для тебя два новых журнала, - Ольга поставила пакет на тумбочку и достала из него глянец, - немного клубники, бананы, яблоки… Сама все увидишь, - она улыбнулась, - сегодня просто сумасшедший день. Два контракта полетело, Степан Аркадьевич рвет и мечет, а я потихоньку сбежала, чтобы приехать к тебе.

– Может, стоило остаться на работе?..