Сестра Фу накладывала один за одним швы специальными нитками. Поверх раны она приложила шелковую ткань, пропитанную специальным травяным настоем. Малыш восторженно дышал, все было нормально. Оставалось только ждать.

Я попыталась выдавить из груди Бао капельки молока, но у меня ничего не выходило. В это время в комнату доставили кормилицу, которая была уже заранее подобрана по моей просьбе. Она ловко взяла ребенка и приложила к груди; разработанная грудь оказалась легкой и желанной для малыша. Он без труда принялся сосать, однако через несколько минут устал и заснул. Кормилице было приказано прилечь и не двигаться, пока ребенок спит у нее на груди, несмотря на то, что мы пока не трогали пуповину. Мы накрыли кормилицу с малышом тонкой шелковой простыней, чтобы прилетавшие на запах крови мелкие мушки не беспокоили их. Я также зажгла благовония, изгоняющие всех злых духов и заодно всех вечерних насекомых из комнаты.

Сестра Фу достала серебряные иглы из точек обезболивания и поставила две специальные банки на запястье и на грудь Бао, так же, как она это делала и для матери Бао — Фан, когда той становилось плохо из-за слабого сердца. Я убрала в комнате и простерилизовала инструменты. Состояние Бао было неопределенным. Сестра Фу молилась за Бао, уйдя глубоко в себя. Я не смела прерывать ее целительной молитвы. Более того, мне хотелось присоединиться к ней, но я всецело была сосредоточена на малыше, и тихая радость и восторг охватили меня. Мой малыш жив, он рядом, он со мной!!!

Мне не хватало воздуха от радости, улыбка сияла на моем лице. Мне хотелось прижать его к себе. У него были мои глаза. Моя принцесса и мой первенец уже давно ушли из жизни, и я встречалась с ними только во время своих путешествий в мир духов. Еще год назад я считано достаточным для себя, но теперь я понимала, что ничто не может сравниться с радостью смотреть на этот маленький живой комочек света с моими глазками. Рот же, напротив, был копией рта Ши. Во сне он очень серьезно поджал губы, совсем как его отец в последние дни. Да, как нам не хватало его улыбки в это время!

Я светилась от счастья. Наконец я осмелилась взять малыша и положила его на свою грудь, разрешив кормилице выйти и привести себя в порядок. О чудо, как только я прикоснулась к нему, у него на губах появилась улыбка. Я чуть не потеряла рассудок от накатившихся на меня радостных эмоций. Как будто мы всегда были вместе. Я назвала его «Пришедший прямо из рая».

Его райская улыбка покорила меня. Я поняла, что открытость, спонтанность, дружелюбие, чувство дома, творчество, умение играть и вовлекать в игру других будут свойственны ему от самого рождения, как нечто естественное.

Я наслаждалась своим счастьем, мне хотелось смеяться, плакать, прыгать от радости одновременно. Но я не могла даже пошевелиться, ведь малыш лежал у меня на груди и спал.

Через окно в комнату заглянул Ши. Он не знал, что произошло с Бао, но, увидев малыша, очень обрадовался. Я приложила палец к губам, давая ему понять, что надо соблюдать тишину. По моей радостной улыбке он понял, что все хорошо, подумав, что Бао просто отдыхает после родов. Он тихо зашел в комнату и погладил Бао по волосам, затем, наклонившись, поцеловал. И — о чудо, Бао открыла глаза и улыбнулась. Сестра Фу также вышла из своего состояния и дала знаками понять Ши, что все в порядке, но он должен выйти.

Счастливо улыбаясь, Ши почти выбежал из комнаты, однако сестра Фу сделала жест, означавший, что Ши должен подождать около двери. Убедившись, что с Бао все в порядке, она встала и, выйдя из комнаты, подошла к Ши. Он, ожидая новостей о рождении своего сына, был крайне удивлен, что беспокойство сестры Фу было связано не с рождением малыша, а совсем с другими событиями. Оказалось, что всего за чае до отъезда из монастыря сестры Фу из соседнего монастыря пришло сообщение, что войска Темурджина двигаются в направлении к Ханчжоу. О том, чтобы увезти сейчас Бао из столицы вместе с малышом, не могло быть и речи, так как ее состояние было очень тяжелым.

Наследник империи, которому астрологи пророчили долгие и счастливые годы правления, был в опасности. Ши верил предсказанием, гак как все они сбывались, но только я знала, какой ценой. Поэтому я также была обеспокоена всерьез приближением Темурджина. Единственное, что меня действительно обнадеживало, что при путешествии в долину духов, которое мы предприняли вместе с Ши во время ритуала в пещере, я не встретила никаких угрожающих жизни Ши обстоятельств. Да и он, пройдя ритуал победы над Темурджином, сохранял внутреннее спокойствие. Однако все это наше спокойствие больше напоминало беспомощность и безответственность.

Армию, необходимую для защиты города, так и не удалось собрать. Увезти наследника тоже не было возможности. Бао лежала при смерти, в неизвестности. Только малыш, моя маленькая радость, моя огромная вселенная, лежал на моей груди, как будто говоря: все будет хорошо, я же пришел к тебе, я пришел к тебе прямо из рая.

Ши был вдохновлен рождением сына, даже X смертельная опасность не нарушила его внутреннего спокойствия. Он не верил в смерть, он не верил, что городу угрожает опасность. У него не было армии Цинь-Шихуана, и, тем не менее, он чувствовал себя сильным и спокойным. Он вспомнил слова монаха-Учителя: «Я не буду учить тебя боевым приемам, пока ты не покажешь мне свое умение побеждать без боя».