Мы рождены в былое время,

Чтоб жить вот именно сейчас.

И атмосферою исканий

Наполнен каждый коридор...

278

От сдержанных рукоплесканий

Заколебался мощный хор.

Поплыли от рукоплесканий

За сарафаном сарафан.

Как будто были не из тканей,

А разноцветный целлофан...

А там, у входа в зал концертный,

Шагал вперед народ бессмертный

И слышалось звучанье хора,

Где счету нету голосам,

И, кажется, за дирижера

Там каждый был отчасти сам.

279

— Я? Только то, что говорю:

Я лабиринт воздвиг на Крите

Неблагодарному царю.

Но чтоб меня не заманили

В тот лабиринт, что строил сам,

Себе и сыну сделав крылья,

Я устремился к небесам!

Я говорю: нас было двое,

И вдруг остался я один:

На крыльях мальчика от зноя

Растаял воск. Упал мой сын.

Куда упал? Да вниз, конечно,

Где люди по своим делам,

Стремясь упорно и поспешно,

Шагали по чужим телам!

И ринулся я вслед за сыном.

Взывал к земле, взывал к воде,

Взывал к горам, взывал к долинам.

«Икар! — кричал я. — Где ты, где?»

И червь шипел в могильной яме,

И птицы пели мне с ветвей:

«Не шутит небо с сыновьями,

Оберегайте сыновей!»

И даже через хлопья пены

Неутихающих морей

О том же пели мне сирены:

«Оберегайте дочерей!»

282

И этот голос в вопль разросся,

И темный собеседник мой

Рванулся в небо и унесся

Куда-то прямо по прямой.

Ведь между двух соседних точек

Прямая — самый краткий путь,

Иначе слишком много кочек

Необходимо обогнуть.

И как ни ярок был прожектор,

Его я больше не видал:

Исчез крылатый архитектор —

Воздухоплаватель Дедал.

283

XXI ВЕК

Мы

С ним

Толкуем

Как с учеником.

Стремясь внушить одно, другое, третье,

Вооружая русским языком.

Пригодным для грядущего столетья,

Чтоб речь его пускай не целиком.

Но все-таки как наша зазвучала.

Когда войдет еще не стариком

В грядущий век, верней — в его начало.

И ты ему все ясно расскажи,

Чтоб всякие пустые междометья

Он не тащил с собой за рубежи,

В пределы

Двадцать первого столетья.

РАЙ

Пруд

Как изумруд,

Только берег крут.

Грот,

Но в этот грот

Замурован вход.

Так

У каждых врат

Множество преград

Но

Давным-давно

Все обойдено.

И толпа

Ребят

Проникает в сад.

Скачут

И орут,

Бухаются в пруд...

И напрасный труд

Ограждать стеной

Этот рай земной!

ИВА

Как сильно

Изменилась ива

За эти семь весенних дней!

Так все меняется, что живо.

Я знаю, что случилось с ней.

Так изменилась вся дубрава

За эти семь весенних дней:

Все стало ново, величаво —

От веточек и до корней.

Так все меняется, что живо:

Ручьи сливаются в поток.

Из пашни возникает нива.

И хлопок, в сущности цветок,

Приобретает силу взрыва.

И вот какою стала ива

За эти семь весенних дней,

За дни весеннего разлива,

Неощутимого для пней!

286

ДУБ

Когда с полей, пустых и голых,

Уйдут последние машины,

Последний колос подобрав,

Ты птиц озябших, но веселых,

Сгоняешь со своей вершины,

О дуб, великий князь дубрав.

Бушуешь ты, огромный, темный,

Под стынущими небесами,

И, как в ответ, несется крик,

Многоголосый, неуемный:

— Зима близка — мы знаем сами,

Нам не указывай, старик!

Но ты шумишь. В такую ярость

При виде юношеских, дерзких,

Восторгом искаженных лиц

Сановная приходит старость

В своих регальях камергерских —

В такую ярость без границ!

Поглотит птиц туман осенний,

Войдут крылатые их клинья

В диагональ сплошных дождей,